Франклин Рузвельт. Уинстон Черчилль

Но восторг первого часа пролетел быстро, с 1934 года концепция Рузвельта относительно «общности интересов» стала распадаться под натиском критики со всех сторон. Потребительские организации жаловались на недостаточное количество представительств, защищающих их интересы. Особенно ремесленники, предприниматели, мелкие мастеровые считали, что «кодексы» несправедливо покровительствовали крупным предпринимателям и концернам. Растущая часть предпринимателей, которые в период наибольшего бедствия охотно приняли протянутую им руку помощи государства, оказывала наибольшее действие на организацию «кодексов» с тем, чтобы добиться улучшения своего конъюнктурного положения в цепи ограничений конкуренции и прибылей, теперь встала на конфронтационный путь по отношению к «Новому курсу». И до сих пор слабое, децентрализованное, разрозненное, организованное преимущественно по профессиональному принципу и плохо защищенное в своих правах профсоюзное движение должно было признать, что раздел 7а акта об индустриальном восстановлении прежде всего не оправдал надежд и не принес желанных результатов, потому что многие предприниматели пытались не выполнять свои трудовые и организационные обязательства, обложили закон об индустриальном восстановлении тысячами судебных жалоб, бойкотировали создание независимых профсоюзов, а созданные Рузвельтом всевозможные комиссии по улаживанию конфликтов были не в состоянии положить конец недобросовестным, часто грубым методам борьбы со стороны работодателей. Число забастовок в 1934–1935 годах росло с огромной силой. Этот период характерен спадом интереса к прежней концепции восстановления, и в мае 1935 года был вынесен приговор Верховного федерального суда о признании «кодексов» не соответствующими конституции.

Концепция Рузвельта о широком и свободном сотрудничестве правительства предпринимателей и рабочего класса в связи с этим приговором получила смертельный удар. Хуже того: политике «диагонали», основанной на понимании Рузвельтом нации как общности интересов, а правительства как ответственного регулятора социальных преобразований, одним словом, «Новому курсу» — в связи с несбывшимися надеждами рабочих и неорганизованных меньшинств, а также перед лицом оппозиции справа, консервативных предпринимателей и Верховного федерального суда — грозил крах. Рузвельт оказался в начале 1935 года на несколько месяцев в политическом и стратегическом кризисе, решение которого стало поворотным пунктом во внутреннем развитии «Нового курса». Сначала сомневаясь, а потом все решительнее он повернул «влево»: если содержание его «Нового курса» не могло быть претворено в жизнь с деловым миром и федеральным судом, то надо направить свои усилия против них, он должен вести борьбу от имени большинства американцев против «немногих», «себялюбивцев» и «реакционеров» и следовать поляризованной стратегии, чтобы одновременно ковать новую коалицию для борьбы за пост президента в 1936 году.

Этот поворот, часто называемый как «Новый курс-2», был навязан Рузвельту обстоятельствами. Он возник не в связи с произвольным решением, а в соответствии с его основным убеждением. Рузвельт должен был действовать, чтобы победить на выборах и не потерять своего руководящего поста.