Франклин Рузвельт

Серьезные опасения Рузвельта вызывало и обострение внутренней ситуации. Депрессия, приведшая к многомиллионной безработице и нищете, вела к радикализации настроений. Виновником своих бед массы людей считали Гувера, который обещал им процветание, но, по их мнению, грубо обманул ожидания. На окраинах городов возникали поселения бездомных и неимущих, сооруженные из негодных к употреблению древесных остатков, кусков металла, камней и даже картонных коробок. С легкой руки шефа пропагандистского отдела Национального комитета Демократической партии Чарлза Миклзона эти поселения получили прозвище «гувервилли»^{239}. А отсюда пошли и другие термины: газеты, которыми укрывались на ночь здешние обитатели, называли «гуверовскими одеялами», а диких кроликов, которых ловили, чтобы употребить в пищу, «гуверовскими поросятами».

В некоторых случаях власти шли на уничтожение «гувервиллей» за нарушение неприкосновенности частной собственности, но, как правило, делали вид, что не замечают их. Правда, с 1931 года в качестве благотворительной акции на улицы крупных городов стали вывозить «суповые кухни». Ими, разумеется, пользовались, но и они вызывали всё большее раздражение нищих, поддававшихся радикальным настроениям.

Коммунистическая партия США, которая ранее, несмотря на щедрые финансовые вливания Москвы, являлась незначительной и совершенно не влиятельной интеллигентской группой, в годы кризиса увеличила свою численность примерно до 50 тысяч человек, что в масштабах страны было немного, но свидетельствовало об определенной тенденции.

Только после долгих колебаний Гувер решился на весьма ограниченное государственное вмешательство. В 1932 году была образована Корпорация финансирования реконструкции, через которую государство предоставило заем в два миллиона долларов банкам, промышленным предприятиям, строительным и страховым компаниям, железным дорогам и представителям других отраслей бизнеса, чтобы помочь им восстановить свою деятельность. Предполагалось, что оздоровление хозяйства приведет к сокращению безработицы и некоторому повышению уровня жизни. Одновременно были выделены 700 миллионов долларов на финансирование общественных работ. Проводились эти меры вяло и сколько-нибудь существенного влияния на жизнь страны не оказали, поскольку само их введение сильно опоздало.

* * *

Радикальные настроения обострились еще больше, когда страну облетела весть о насильственном разгоне «бонусной армии». Речь шла о походе на Вашингтон ветеранов Первой мировой войны в мае 1932 года. Эти люди еще в 1924-м получили свидетельства (бонусы) о выплате им определенных сумм начиная с 1945 года. Ветераны требовали немедленной оплаты бонусов, с полным основанием заявляя, что просто не доживут до указанного срока.

Протестующие держатели бонусов, многие вместе с семьями (всего около 43 тысяч человек), разбили свой лагерь прямо в центре столицы, неподалеку от Капитолия. Они называли себя Бонусным экспедиционным корпусом по ироничной аналогии с Американским экспедиционным корпусом в Европе в 1918 году. Два месяца власти терпели это нарушение столичного порядка, но в конце концов после бесплодных уговоров против ветеранов были применены регулярные воинские силы. Применяя слезоточивый газ, удары прикладами винтовок, выстрелы в воздух, а иногда даже прямо в толпу, они ликвидировали лагерь ветеранов. Для пущего устрашения туда были направлены несколько танков.

Этими силами командовали начальник штаба армии США генерал (а не полковник, как утверждает А. И. Уткин^{240}) Дуглас Макартур и полковник Дуайт Эйзенхауэр — будущие прославленные полководцы Второй мировой войны. Было просто чудом, что в возникшей суматохе погибло всего несколько человек. Поскольку ветераны разбили свой лагерь на берегу речки Анакостии, притока Потомака, пресса ехидно прозвала их бесславный разгон, которым командовали высшие военные чины, «битвой при Анакостии».