Франко

И однажды Валентий услышал голос бога: «Ну, скажи, сладко ли жить человеку без человеческой любви?» И Валентий ответил: «Господи, лучше пошли мне смерть, чтобы я больше не мучился так!» И тогда бог сказал: «Вот видишь! Кто служит людям, тот и мне служит. Я сотворил человека для людей, и только с людьми и через людей он может быть счастлив. Если бы я хотел, чтобы он был счастлив сам по себе и через себя, я бы сделал его камнем… А я дал человеку величайший дар — любовь к людям».

Много лет спустя Иван Франко напишет поэму «Святой Валентий» и посвятит ее памяти «незабвенного отца Якова Франко», о котором однажды сказал:

— Всегда и везде он был человеком товарищества, общества. «С людьми и для людей» — это был девиз его жизни.

Это станет девизом и для самого Ивана Франко.

А отцовскую кузницу писатель аллегорически воскресит в своей книге «Из дней печали»:

Внизу, у гор, село лежит,
По-над селом туман дрожит,
А на взгорье, вся черна,
Кузня старая видна.

И кузнец в той кузне клеплет
И в душе надежду теплит,
Он все клеплет и поет
И народ к себе зовет:

«Эй, сюда, из хат и с поля!
Здесь куется ваша доля.
Выбирайтесь на простор,
Из тумана к высям гор!»

А мгла-туман качается,
По-над селом сгущается,
На полях встает стеной,
Чтобы путь затмить людской.

Чтобы людям стежки торной
Не найти к вершине горной,
К этой кузне, где куют
Им оружье вместо пут[1].

Здесь, в отцовской кузнице на пригорке, маленький Ивась и прошел свою первую жизненную школу.

•

Иван Яковлевич Франко родился 27 августа 1856 года в селе Нагуевичи Дрогобычского уезда, в Галиции, которая входила тогда в состав Австро-Венгерской монархии.

Ивася рано начали учить грамоте. И еще до школы мальчик прочитал на украинском языке «Венок русинам на обжинки» известный сборник Якова и Ивана Головацких. Там были помещены произведения украинских писателей, народные песни, сказания, легенды.

А когда Ивасю исполнилось шесть лет, его отдали в начальную сельскую школу.

В одно ясное утро мать умыла его, причесала тщательнее, чем обычно, принарядила, как могла, и отец повел его в соседнее село Ясеница Сольная. Возле большого дома с соломенной крышей и трубой они остановились.

— Видишь эту хату? — сказал отец. — Это школа, сюда будешь ходить учиться.

Прямо к школе выходил двор дяди Ивася — Павла Кульчицкого. Этому симпатичному, по словам Франко, человеку и препоручили мальчика на ближайшие годы.

В школе Ивась научился читать и писать по-немецки и по-польски, счету и церковному пению.

Ученье давалось мальчику легко, да и дядя охотно ему помогал. Но в школе ребенок всего натерпелся. В своей небольшой новелле «Карандаш» писатель потом расскажет, как пьяный учитель чуть ли не до смерти избил мальчугана. А тот всего-навсего потерял по оплошности свой собственный огрызок карандаша…

В доме дяди и в родной семье Ивася все жили в мире и дружбе. Тем острее почувствовал он жестокость, насилие, чинимое одним человеком над другим. «И теперь еще, спустя шестнадцать лет, когда я вспоминаю эту минуту, — писал Франко, — мне кажется, что она надолго ошеломила меня, как удар камнем по темени, и что будь таких минут в моем детстве много, из меня вышел бы такой же болван, каких мы сотнями видим в каждой низшей школе нашего края, — несчастные, забитые физически и духовно дети, чьи нервы сызмалу притупили страшные, отвратительные сцены, а мозги с шести лет засорила учительская муштра».

А тут еще все новые рассказы взрослых… Жутким видением этих далеких лет осталась в памяти Франко детоубийца. Забитая, задерганная с малолетства девушка, которую за угрюмость и мрачность все звали Пугало. Она была на селе чужой, пришлой. При встрече ее обходили молча сторонкою, хотя она ни разу никому не сказала недоброго слова.

Она и вообще была неразговорчива. Никому и ни на что не жаловалась. Только в ту страшную грозовую ночь, когда с нею стряслась беда, односельчане слышали, как под старым Микитичевым дубом кто-то тяжко стонал и плакал: «Ой, доленька моя! Ой, дитятко мое! Ой, жизнь моя беспросветная!»

Тягостные впечатления ранили душу ребенка, но и закаляли ее. Уже тогда вырастала в нем стойкость. Пока еще неосознанно, ощупью мальчик шел к мысли: человек слаб оттого, что слишком покорно сгибается под тяжестью обстоятельств. Все может быть иначе, стоит только очень этого захотеть…

У Франко есть рассказ «Под навесом». Писатель считал его программным для себя.