Франсия

Франсия, наблюдая за всеми передвижениями Мурзакина, ждала, когда он останется один. Она хотела уже покинуть свое убежище, когда вошел Валентин. Мурзакин заговорил по-французски. Франсия напряженно слушала.

— Кажется, мой дорогой, — сказал князь Валентину, — вы позволили украсть у меня подружку! Вот уж не предполагал, что вас так легко обмануть. Почему вы вернулись в полночь без нее?

Удивленный Валентин рассказал, как граф от имени князя объявил ему, что он свободен. Он не мог заподозрить, что это похищение.

— Все равно! Вам не хватило проницательности. Такой человек, как вы, должен все предусмотреть, обо всем догадаться, а вас провели как школьника.

— Я в отчаянии, ваше сиятельство, но готов исправить свою ошибку. Что я должен делать?

— Вы должны отыскать малышку.

— Где, ваше сиятельство? Во дворце Талейрана? Разумеется, граф не повез бы ее туда.

— Нет, но я плохо знаю Париж, а вы, конечно, сообразите, куда в подобном случае ведут такую добычу.

— В первый попавшийся отель с меблированными комнатами. Ваш дядюшка важный господин. Он мог бы поселиться в одном из трех лучших отелей города: я обойду все три и осторожно расспрошу, нет ли там интересующих нас лиц. Отдыхайте, ваше сиятельство, когда вы проснетесь, я принесу ответ.

— Лучше, если вы сразу приведете ко мне малышку. Мой дядюшка обязан днем находиться в свите императора. Вероятно, он уже там, и я уверен, что Франсия изъявит желание последовать за вами.

— Вы не сомневаетесь, ваше сиятельство, в том, что хотите вернуть ее после такого приключения?

— Она сопротивлялась, я уверен в ней!

— Не будет досаждать вашему сиятельству граф Огоцкий, потерпев неудачу? Вы не соблаговолили рассказать мне о ваших обстоятельствах, но они хорошо известны в особняке де Тьевров, куда я часто захожу по-соседски. Слуги говорили мне, что граф Огоцкий — влиятельное лицо и ваше сиятельство полностью от него зависит. Покорно прошу прощения за то, что высказал свое мнение, но дело серьезное, и я не хотел бы, чтобы моя чрезмерная преданность была вам в тягость. Умоляю вас еще немного подумать, прежде чем посылать меня на поиски мадемуазель Франсии. Если бы это приключение вызвало у нее недовольство, она уже прибежала бы сюда. — Мурзакин хотел возразить, но Валентин быстро продолжил: — Допустим, что ее охраняют. Поразмыслив до завтра, девушка, возможно, сочтет свое новое положение чрезвычайно выгодным. Допустим также, что она все еще влюблена в ваше сиятельство и совершенно бескорыстна. Тогда она станет предметом весьма опасного соперничества! Увидев ее здесь, а граф обязательно увидит мадемуазель Франсию, если вы не спрячете ее в другом месте…

— Нужно где-нибудь спрятать ее, Валентин.

— Вот это я и хотел сказать вашему сиятельству. Так не надо привозить малышку сюда?

— Нет, не привозите ее. Найдите ей надежное убежище и дайте мне знать, где она.

— На месте вашего сиятельства я поступил бы иначе. Я написал бы графу самую любезную записку, спросив, не согласится ли он отказаться от своего мимолетного увлечения? Если граф расстанется с мадемуазель Франсией по доброй воле, вашему сиятельству нечего опасаться.

— Он не откажется от нее, Валентин!

— Ну что ж. Но будь я князем Мурзакиным, я бы порвал с ней сам. Я не подвергал бы себя опасности ради обладания такой девушкой, как она, игрушкой на несколько дней, рискуя вызвать злобу того, кто может все и в чьих руках мое будущее. Я обратил бы свой взор на предмет, не менее соблазнительный и занимающий более высокое общественное положение. Некая маркиза, живущая неподалеку, три раза посылала справиться о вас в тот тревожный день…

— Валентин, оставим это, я не говорил сам и не позволю вам говорить о маркизе.

— Ваше сиятельство, вы правы, вот почему, если вы предпочтете одну из них, вам тем более нужно написать вашему дядюшке. Я отнесу письмо рано утром и доставлю ответ. Это единственное средство все уладить, и бьюсь об заклад, что, видя покорность вашего сиятельства, граф не станет больше интересоваться малышкой. Может, он вовсе и не вспоминает о ней.

— Возможно. Следует обо всем подумать. Идите, Валентин, — проснувшись, я скажу вам, что нужно сделать.

И Мурзакин, не в силах дольше сопротивляться сну, быстро разделся и бросился на кровать, где заснул, будто сраженный молнией, даже не потрудившись укрыться одеялом.

Он спал, как спят в двадцать четыре года, проведя ночь в волнении и удовольствиях. Вероятно, князь видел сны, в которых ему являлись то маркиза, то гризетка, но скорее всего ему вообще ничего не снилось. Он погрузился в беспамятство первого сна.

Франсия выбралась из своего укрытия, сначала осторожно прошлась по комнате, потом уже ничего не опасаясь, поскольку Мурзакин ничего не слышал. Когда шаги Валентина затихли, она открыла дверь. Моздар не двигался. Он спал не в кровати, — казаки не знают подобной роскоши, — а на диване, не раздеваясь, чтобы всегда быть готовым выполнить приказ своего господина.