Франсиско Франко и его время

К моменту установления Республики испанская армия по технической оснащенности была одной из самых отсталых в Европе. Выступая в кортесах 30 июля 1931 г., Асанья, разъясняя суть военной реформы, объявил, что армия должна быть модернизирована, а ее офицерский состав сокращен, что дало бы немалую экономию и свело бы к нулю преторианский характер армии, который начал складываться еще в эпоху наполеоновских войн. В армии континентальной Испании согласно реформе должны были остаться 7600 офицеров (на 105 тысяч солдат), в марокканских войсках — 1700 офицеров (на 42 тысячи легионеров). Количество генерал-майоров было сокращено до 20, бригадных генералов — до 64, а чин генерал-лейтенанта упразднен. Асанье не удалось осуществить задуманное. Он успел частично сократить офицерский корпус. Однако возможностью подать в отставку воспользовались в первую очередь демократически настроенные офицеры, жаждавшие принять активное участие в созидательной работе республики и ее институтов.

Многие молодые офицеры, выпускники Высшей военной академии в Сарагосе, закрытой по приказу Асаньи 12 июля 1931 г., по привычке обращаясь к своему бывшему начальнику Франсиско Франко за советом, должны ли они подать к отставку, неизменно получали ответ, что они принесут гораздо больше пользы Испании, оставаясь в кадрах армии.

Реформа не коснулась верхушки армии, в которой преторианский дух был особенно ощутим.

После закрытия Высшей военной академии Франко получил новое назначение — принять командование 5-й дивизией в Сарагосе. Затем опять понижение: с 13 февраля 1932 г. он — командир 15-й пехотной бригады в Jla-Корунье. Эти личные обстоятельства повлияли на выбор Франко — какую сторону принять в будущей схватке: пока у власти было правительство республиканцев и социалистов[25], у Франко было мало шансов взять личный реванш.

Но до поры до времени он оставался в стороне от тех военных, которые уже тогда готовились вступить на путь внепарламентской борьбы с Республикой.

17 декабря 1931 г. Франко был вызван в Мадрид: в парламентской комиссии шли слушания по поводу восстания в Хака 12 декабря 1930 г. Там он встретился с генералом Санхурхо, начальником гражданской гвардии в последние часы, отведенные историей монархии. Тогда на совещании у главы правительства графа Романонеса Санхурхо заявил о невозможности силой» оружия восстановить прежний порядок, а потому отказался вывести свои отряды на улицу. Теперь же он решил возглавить заговорщиков, готовящих военный переворот. Он предложил Франко примкнуть к заговору. Тот отказался. По свидетельству его двоюродного брата, называемого в семье Паконом, Франко так объяснил свой отказ: «Военное восстание в случае неудачи откроет дорогу коммунизму».

15 октября 1931 г. правительство возглавил Асанья. 9 декабря была принята Конституция, объявившая Испанию «демократической республикой трудящихся всех классов, подчиняющейся режиму свободы и справедливости». 44-я статья Конституции гласила: «Собственность на имущество всякого рода может быть объектом принудительной экспроприации ради общественного блага с условием справедливой компенсации, если только не будет принят другой закон, одобренный большинством голосов»[26]. Статья 47-я содержала обещание оказать помощь крестьянам, и среди прочего был принят закон о неотчуждаемой семейной собственности, свободной от всех налогов. Учредительные кортесы приступили к разработке законов об аграрной реформе, народном просвещении, об автономии Каталонии, военной реформе, рабочем законодательстве, поднявших уровень правовой защищенности испанцев до принятых в Европе норм.

Нация ожидала многих свершений от правительства республики и Учредительных кортесов. Среди депутатов были властители дум, блестящие умы — X. Ортега-и-Гассет, М. Унамуно, К. Санчес Альборнос, Перес Айала, X. Бестейро. Их красноречие будоражило страну, с восторгом или с возмущением им внимавшую. Е. Малфакс, известный американский историк, в статье «Исторические и теоретические аспекты войны», опубликованной в воскресном приложении газеты «El Pais» 2 марта 1986 г., справедливо заметил, что «длительный иммобилизм прошлого требовал сделать решительный шаг к всестороннему возрождению страны: надо было сделать много, так как до этого было сделано очень мало. К тому же надо было иметь в виду и нетерпение тех, кто длительное время был жертвой социальной несправедливости».