Франсуа де Ларошфуко. Максимы. Блез Паскаль. Мысли. Жан де Лабрюйер. Характеры

Давным-давно, меж рыцарей блистая,
Ожье неверных в их стране разил.
Он, жалости к язычникам не зная,
Великие дела там совершил.

Изъездил свет от края и до края
И воду юности себе добыл.
Был стар Ожье. Ушла весна младая,
А вместе с ней погас и юный пыл
Давным-давно.

Но лишь водой волшебной он омылся,
Как тут же на глазах переменился
И стал таким, как в прежние года…

Увы, увы! Все это — небылицы.
Мне жаль вас, перезрелые девицы:
Вам в той воде уже пришла нужда
Давным-давно.

Сей славный муж — пример для всех времен,
Достойный лавров и хвалы премногой:
В обман нечистой силою введен,
Он сочетался браком с козлоногой.

До правды все же доискался он,
Но страх отринул, совладал с тревогой,
За что был до небес превознесен
Людской молвой, придирчивой и строгой,
Сей славный муж.

Узнав, как он отважен и умен,
Дочь короля взяла его в полон,
Хотя слыла средь многих недотрогой.

С кем жить спокойней — с женщиной земной
Иль с ведьмою хвостатой и двурогой —
Постигнуть мог с отменной полнотой
Сей славный муж.

Абраам Босс.

Гравюра из серии «Девы неразумные».

Глава XV О церковном красноречии

1

Христианская проповедь превратилась ныне в спектакль. Евангельское смирение, некогда одушевлявшее ее, исчезло: в наши дни проповеднику всего нужнее выразительное лицо, хорошо поставленный голос, соразмерный жест, умелый выбор слов и способность к длинным перечислениям. Никто не вдумывается в смысл слова божьего, ибо проповедь стала всего лишь забавой, азартной игрой, где одни состязаются, а другие держат пари.

2

Светское красноречие, процветавшее при Леметре, Пюселе и Фуркруа^{273} в залах судебных заседаний, теперь уже не в ходу там; оно переселилось на церковную кафедру, где ему не должно быть места.

Красноречие царит ныне даже у подножия алтаря, там, где свершаются таинства; миряне судят проповедников, бранят их или одобряют, но они равно холодны и к той проповеди, которая им по вкусу, и к той, которой они недовольны. Оратор одним нравится, другим нет, но в обоих случаях он никого не исправляет, ибо и не пытается никого исправить.

Смиренный ученик внимает словам учителя, извлекает пользу из его наставлений и, в свою очередь, становится учителем. Человек, преисполненный гордыни, критикует проповедь, словно это книга какого-нибудь философа, и в конце концов так и не набирается ни христианских добродетелей, ни ума.

3

Пока не явится человек, который, проникшись духом Святого писания, начнет просто и убедительно толковать народу слово божье, до тех пор у ораторов и риторов отбоя не будет от поклонников.

4

Цитаты из светских книг, ненужные отсылки, пустой пафос, антитезы, гиперболы больше не в ходу; скоро проповедники перестанут рисовать в своих речах портреты великих людей и ограничатся толкованием Евангелия, которое всегда волнует сердца и обращает слушателей к истинной вере.

5