Читаем Франсуа Вийон полностью

Франсуа Вийон

Ничто не вечно под луной,Как думает стяжатель-скряга,Дамоклов меч над головойУ каждого. Седой бродяга,Тем утешайся! Ты с отвагойВысмеивал, бывало, всех,Когда был юн; теперь, бедняга,Сам вызываешь только смех.Был молод — всюду принят был,А в старости — кому ты нужен?О чем бы ни заговорил,Ты всеми будешь обессужен;Никто со стариком не дружен,Смеется над тобой народ:Мол, старый хрен умом недужен,Мол, старый мерин вечно врет!Пойдешь с сумою по дворам,Гоним жестокою судьбою,Страдая от душевных ран,Смерть будешь призывать с тоскою,И если, ослабев душою,Устав от страшного житья,Жизнь оборвешь своей рукою, -Что ж делать! Бог тебе судья! [179]

Однако в конце концов смерть убивает старость. Она уравнивает всех. Сильных и слабых. Кого бояться и чего бояться, если смерть у порога?

Чего же мне теперь бояться,Коль смерть кладет предел всему?

Старость легко воплощается в Прекрасную Оружейницу с поблекшими чарами. У смерти — лицо несчастных случаев, угрожающих самому Вийону. Слабовольного морализатора, но тем не менее морализатора, интересует лишь смерть, которой удается избежать. Смерть — это поражение, а поражение — это ошибка. Баллады, написанные на жаргоне, являют тому странное свидетельство: поэт боится веревки и пытается избавить от нее тех, кого он любит. Берегись палача, говорит одна из них.

А если влипните, ребята,Вам тошен будет белый светПод грабками лихого ката.

Не видеть «жестокую» — вот что тревожит Вийона с той поры, как в Мёне он почувствовал на шее веревку и как в Париже, куда он вернулся, на его бедную голову посыпались всевозможные несчастья. Из-за виселицы теряешь почву под ногами. Задушить прохожего, чтобы обобрать его, — здорово. Но быть в свою очередь задушенным пеньковой веревкой — это совсем не так весело.

Кто в лапы угодил злодею,Тот на воздусях поплясал:Палач сломал бедняге шею [180] .

Парижанину не надо делать много усилий, чтобы вспомнить о смерти, так же как и о виселице. Город состоит из своих мертвецов, как и из своих горожан. На кладбище живут, как живут на перекрестке. Кладбище Невинноубиенных младенцев — место собраний, тайных сборищ, галантных рандеву. Кладбище святого Иоанна со стороны улицы Сент-Антуан, столь же, если не более, часто посещаемо буржуа. На кладбище молятся и собирают пожертвования, но все смеются при виде груды трупов, не задумываясь ни на миг о том, что развлекаться перед таким количеством мертвых — просто кощунство. Смерть — это конец жизни, и все.

Поэт в свою очередь размышляет на кладбище о бренности человека и лишний раз убеждается в этом, созерцая образ, нарисованный в «Пляске смерти», образ, наводящий на мысль не столько о вечности, сколько о тщетности всего сущего. Все черепа в могиле равны. Принадлежали ли они могущественным людям или посредственным? Какое это имеет значение? Все в одной куче.

Я вижу черепов оскалы,Скелетов груды… Боже мой,Кто были вы? Писцы? Фискалы?Торговцы с толстою мошной?Корзинщики? Передо мнойТела, истлевшие в могилах…Где мэтр, а где школяр простой,Я различить уже не в силах.Здесь те, кто всем повелевал,Король, епископ и барон,И те, кто головы склонял, -Все равны после похорон!Вокруг меня со всех сторонЛежат вповалку, как попало,И нет у королей корон:Здесь нет господ, и слуг не стало.Да вознесутся к небесамИх души! А тела их сгнили,Тела сеньоров, знатных дам,Что сладко ели, вина пили,Одежды пышные носили,В шелках, в мехах лелея плоть…Но что осталось? Горстка пыли.Да не осудит их Господь! [181]