Франсуаза Саган

Он считал интересным это новое понимание жизни. Человек с апломбом, привыкший смотреть фактам в лицо, он не считал нужным чему-либо удивляться. Он принимал вещи такими, какие они есть, и воспринимал свою дочь соответственно. «Кстати, и небесполезно это подчеркнуть, он не ощущал себя как отец писательницы и автора “Здравствуй, грусть!”, хотя часто утверждалось обратное», — пишет американская журналистка Курт Риесс в главе своей книги «Рождение бестселлеров», посвященной Франсуазе Саган.

О родителях, которых безгранично обожает, Франсуаза всегда говорит с почтением: «Мы болтаем, будто мне столько же, сколько им, я часто зову отца Пьером, а маму всегда Мари. Почему? Потому что она очень рассеянная. Если я говорю “мама”, она не отвечает. Но, когда я обращаюсь к ней по имени, отзывается всегда». Пьер Куарэ и Мари Лобард поженились в Кажарке 3 апреля 1923 года, а познакомились у общих друзей в Сен-Жермен-ан-Лайе, «маленьком гарнизонном городе, чьи зажиточные жители придерживались старых порядков». Эта первая встреча была для них как удар молнии, и молодые люди с тех пор всегда были вместе.

Как в «Гостье» Симоны де Бовуар, здесь пришлось избавляться от соперницы. Анна, возлюбленная ее отца, погибнет по дороге в Эстерель. Несчастный случай или самоубийство? Последние строки книги не прольют свет на эту загадку:

«Но иногда на рассвете, когда я еще лежу в постели, а на улицах Парижа слышен только шум машин, моя память вдруг подводит меня: передо мной встают лето и все связанные с ним воспоминания. Анна, Анна! Тихо-тихо и долгодолго я повторяю в темноте это имя! И тогда что-то захлестывает меня, и, закрыв глаза, я окликаю это что-то по имени: “Здравствуй, грусть!”»[126].

Выход романа «Здравствуй, грусть!» пришелся на время, когда молодежь нуждалась в раскрепощении, в том, чтобы ощущать себя наравне со взрослыми. Молодые обретали свободу. Раньше все было иначе, и поэтому история Сесили многих шокировала. Семнадцатилетняя девушка, которая занимается любовью ради удовольствия, а не ради рождения ребенка, — это было неслыханно. Франсуазе было приблизительно столько же, и она, конечно, вызывала любопытство.

В год, когда был написан роман «Здравствуй, грусть!», она уверенно сказала Флоранс Мальро:

«Я заработаю этой книгой много денег и куплю “ягуар”!»

Обескураженная такой уверенностью Фло ждет не дождется, когда можно будет увидеть рукопись и убедиться в таланте Франсетты, которую она зовет «маленькой испанкой», потому что та посещает лекции в Институте испановедения, на улице Гэй-Люссак. Но однажды у нее в руках окажется первая версия романа. «Я прочла его ночью и была ошарашена», — рассказывает она. В шесть часов утра Флоранс Мальро в восторге позвонила подруге, чтобы поговорить о Сесили. «Ты — писательница», — сказала она. Реакция Вероники Кампьон была такой же, она посоветовала Франсуазе пойти к ясновидящей на улицу Аббэ-Грульт.

Благоприятна ли ее судьба? Взглянув на ее руку, гадалка сразу провозгласила: «Вокруг вас сияет слава…» Франсуаза не выказывает никакого удивления и ждет пояснений.

«Я никак не отреагировала даже тогда, когда она мне сообщила, что я только что написала книгу. Я даже подумала, что она могла об этом догадаться при помощи телепатии. Но когда она сказала мне, что мой роман пересечет океан, я почувствовала себя преисполненной амбиций».

Франсуаза сразу решает перепечатать рукопись начисто:

«Это стоило мне двести франков, которые я заняла у Вероники. Но результатом я осталась довольна: аккуратные листы и, сверх того, удовольствие слышать признание, что роман привел в восторг даму, которой была поручена работа».

Оставалось только найти издателя, чтобы чудо осуществилось. А пока рукопись, напечатанная в трех экземплярах, лежала в ящике. И вновь началась свободная жизнь. Дружба Франсуазы и Флоранс, подпитываемая бесконечными совместными чтениями, сделала их неразлучными. Они так хорошо понимали друг друга, что их единство, казалось, было единством близнецов. Кстати, они были похожи друг на друга внешне, их в самом деле можно было принять за близнецов.

Они учились вместе в «Кур Гаттемер» и, в год сдачи экзамена по филологии встретившись вновь во время записи на пропедевтику, инстинктивно почувствовали, что необходимы друг другу, чтобы, ни о чем не сожалея, вкусить полноту жизни. Вместе было веселее. В этом настроении они продолжали свое обучение в Сорбонне, среди шумливых прыщеватых сокурсников, принимавших себя чересчур всерьез.