Франсуаза Саган

«В день свадьбы, — добавляет он, — у меня в кармане лежала виза Венесуэлы, я собирался уехать туда жить».

Забавно, что накануне церемонии Франсуаза Саган звонила сестре и нескольким друзьям и говорила, что, подумав, решила не выходить за Ги и уезжает с братом. «Все были потрясены, — вспоминает Франсуаза. — Но никто мне не сказал: “Это шутка”. Мне поверили».

Согласно желанию обоих свадьбу отпраздновали в очень узком кругу. Некоторую нервозность придавало присутствие двухсот фотографов, которых пропускали в мэрию маленькими группками… Они пренебрегли обычаем и отказались рассыпать зерно. Журналисты усердно ходили за ними по пятам днем и ночью с той секунды, когда о предстоящей свадьбе было объявлено официально. Такова плата за известность. Ги Шеллера, который вел довольно спокойную жизнь, собственные фотографии на первых страницах газет скорее шокировали.

Подобная показуха была не во вкусе Ги Шеллера, однако присутствие журналиста Пьера Лазарева, ожидавшего сенсации, кажется, утверждало обратное. Отнюдь не вступая в сговор с дьяволом, респектабельный директор издательства «Ашетт», в обязанности которого входило поддержание отношений с издательством «Галлимар», таким образом выражал лишь дружеское расположение к могущественному директору «Франс-суар». Поскольку последний симпатизировал Франсуазе и, собственно, именно у него в кабинете она познакомилась с Шеллером, его присутствие в числе очень немногих гостей было естественно. В сопровождении свидетелей, брата Жака со стороны Франсуазы и издателя Гастона Галлимара[216] со стороны Ги Шеллера молодожены, еле слышно пробормотав «да», выходят из мэрии без колец, потому что попросту забыли их купить. Еще более удивительно, что Ги не включил имена Пьера и Мари Куарэ и своей собственной матери в список приглашенных.

Список, впрочем, состоял всего из дюжины имен. Из мэрии все отправились в Лувесьен, в ресторан «Грий Руаяль», принадлежавший Лазаревым, где состоялся обед, приготовленный знаменитым благодаря телепередачам поваром Раймоном Оливье. Кроме хозяев дома присутствовали: Софи Литвак, жена театрального режиссера Анатоля Литвака[217], Итье дё Рокеморель, администратор издательства «Ашетт», Франсис Фабр с супругой, адвокат Альберт Абдесселям, член французской делегации в ООН, его коллега Жером Сорвейн, журналисты и писатели Франсуа и Жак Галл.

Все — частые гости «Грий Руаяль», очаровательного местечка, принадлежавшего некогда графине Дю Барри. Вокруг раскинулся парк с озером, где плавали утки, настолько большой, что Париж казался где-то совсем далеко и не был слышен шум восточного шоссе. У супругов-журналистов собирались в этот воскресный день весьма респектабельные гости. Они непринужденно принимали министров, артистов, писателей, кинозвезд, банкиров, крупных промышленников. В погожие дни общество перемещалось в Лаванду, на виллу «Фосетт», выстроенную на скалистом мысе по распоряжению Елены Лазаревой. Рядом был причал, где стояли лодки ее друзей.

В августе 1957 года это местечко стало съемочной площадкой для экранной версии романа «Здравствуй, грусть!». Фильм снимал Отто Преминжер[218]. Главную роль играла Жанна Себерг. Права на съемку Рене Жюйар продал за пять миллионов старых франков затеявшему этот проект продюсеру Рэю Вентуре. Через посредничество Алана Бернгейма последний осуществил самую блестящую сделку в своей карьере, получив за них, в свою очередь, от американцев из Колумбии чек на шестьдесят миллионов. Сообщение об этой сделке Франсуаза восприняла со своей обычной флегматичностью, но урок так и не был ею усвоен.

Экранизации «Здравствуй, грусть!» и особенно «Смутной улыбки», которую снял Жан Негулеско[219], оказались не слишком удачными:

«Я была ошеломлена, когда это увидела. Особенно второй фильм, это просто катастрофа. Я вернулась в зал, там стояла Кристина Каррэр с какой-то глупой улыбкой, а Рос-сано Браззи ловил пескарей на пляже у “Карлтона”, в Каннах… Лучше всех получился “Любите ли вы Брамса..”, который сделал мой друг Толя Литвак»[220].

Она написала постановщику «Рва со змеями» и «Анастасии» о том, что довольна:

«Дорогой Толя,

Мне хотелось бы тебя поблагодарить за фильм “Любите ли вы Брамса..”. Он мне очень понравился.

Париж там прекрасен, люди нежные, как я и ожидала. Они все трое играют замечательно. Потом я уже пожалела, что все так плохо заканчивается, — но это моя ошибка. Короче, я на два часа совершенно забыла, что сама написала эту историю, что эти имена мне родные, я не знаю, что лучше этого я могла бы тебе сказать.

Поль, Симона, Роже[221] обрели облик, жесты, ту реалистичность, которую мне, быть может, в меньшей мере удалось выразить.

Я благодарю тебя и целую».

Анатоль Литвак пригласит романистку сняться в сцене в ночном клубе в Булонской студии. Она танцевала в объятиях Саши Дистеля. Отто Преминжер ей предложил роль Сесили, когда искал исполнительницу для съемок «Здравствуй, грусть!». «Вы что, смеетесь?» — ответила Франсуаза Саган постановщику, который уже предвкушал успех предприятия.