Франт 2

Странная особа в более чем неуместном сейчас, но по задумке неприметном черном плаще задумчиво покинула нутро своего автотранспортного средства и, пересекая тени от ажурных ребер футляра всё ещё сияющего фонаря, направилась сквозь вышеупомянутые коварные ворота. Которые ей угодливо открыл тот самый расторопный дворник, в последствии поспешивший к оставленному авто. Ночная же гостья, всё также пребывая в раздумьях, направилась к блестящей дорогим лаком и впечатляющей затейливостью своей ручки парадной двери большого красивого здания. По пути золотоволосая красавица, чей локон, когда выбился из-под простой серой широкополой шляпы, сообщил всем очевидцам сие обстоятельство, миновала небольшой дворик, который живописно утопал в вычурно подстриженной зелени и вовсю благоухал дорогими цветами. Когда же занятная особа уже предстала перед дверью, то, что-то наконец решив для себя, встрепенулась и решительно протянула руку к блестящему бронзой кольцу богато украшенной дверной ручки.

Как только загадочная визитерша скрылась внутри, где-то высоко стремительная темная тень метнулась к слуховому окну чердака данного помпезного столичного строения, в котором не всякий аристократ мог позволить себе снять апартаменты.

А тем временем, уже скинувшая свои нелепые одеяния старшая дочь баронессы Чернохолмской поспешила принять более надлежащий вид. Ведь ее матушка ожидала у камина, где уютно трепетали ненастоящие языки илюзорного пламени, создавая, скорее, атмосферу, нежели обеспечивая тепло в мире, где и зимы-то, можно сказать, не бывает.

— Рассказывай, О́льда, — властным голосом обратилась к давно уже ожидаемой гостье ее строгая мать, баронесса Чернохолмская, когда та наконец заняла место напротив и, приняв чашку завару, не глядя кивнула удалившейся прислуге.

— Здесь безопасно? — озабочено поинтересовалась золотокудрая девушка с глазами цвета ясной бирюзы у своей, такой непохожей на нее сероглазый матери, чьи платиновые волосы были педантично уложены в строгую словно бы зализанную прическу, правда, с несколькими якобы шаловливо сформированными локонами, что выглядело невероятно фальшиво.

— Можешь быть полностью откровенна. Здесь нас никто не подслушает, — как-то с гордостью и слегка снисходительно улыбнувшись, баронесса приложила руку к массивному браслету у себя на руке, который никак не гармонировал с общим образом и, по-видимому, как-то объяснял сказанное женщиной. Но увидев не до конца выветрившиеся сомнения дочери, добавила. — Да и прислуга тут — моя. Причем специальная, если ты понимаешь, о чем я.

Понятливо кивнув и уяснив, что речь идет о неграмотных глухонемых, коих во время всяческих щекотливых и весьма деликатных дел использует ее милость, уже спокойная Ольда Чернохолмская принялась описывать недавние события. А когда ее рассказ был завершен, задумчивая баронесса уточнила:

— То есть наша задумка проверить: является ли целителем этот выскочка Франт, для чего мы и наняли тех, кто изрядно его изранит, но определенно потерпит поражение — не оправдалась? Щенок без единой царапины уложил непоследних наемников, так и не предоставив нам шанса посмотреть, как залечивает свои раны. Кстати, ты уверена, что он не узнает о заказчике?

— Всё так, матушка. Всегда поражалась твоему умению кратко и ёмко подводить итог. На счет же наемников — я ручаюсь, ибо специально выбрала самых повернутых на своем кодексе и чести, — на последнем слове золотоволосая не удержалась и презрительно скривилась в насмешливой улыбочке.

— Всё верно. Как не использовать принципиальных дурачков, коих пруд пруди? Таких вот, не первое уже поколение старательно взращиваемых и столь умело оболваниваемых продуманной пропагандой наших славных правителей. Я хорошо тебя учила, девочка моя. Вот только результата так и нет(осуждающе). Всё те же, одни лишь притянутые за уши домыслы, основанные на наблюдениях от первого, так сказать, лица во время дуэли, — а спустя несколько мгновений задумчивости платиноволосой, последовало продолжение. — Ты уверенна, что это всё не фантазии впечатленной Ко́твы, пребывающей в романтических иллюзиях? Совсем ведь еще девчонка, а тут самец, который сумел-таки покрепче ухватить за холку да прижать посильнее, так сказать. Кто ж устоит-то? Тем более, на фоне-то прочих(презрительно). Хотя... хотя, похоже, всё так и есть. Раз юнец, как ты говоришь, аналогичным образом «усыпил» некоторых наемников, тощего мага-защитника и свалившегося с крышеи рыжего карлика, то всё же — это и впрямь целительство.

В ходе размышлений вслух самостоятельно давшая ответ на свой же вопрос баронесса раздраженно вздохнула и под задумчивым взглядом старшей дочери добавила:

— А может и нет. Проклятие, я не могу допустить ошибку! Послезавтра состоится прием у ее светлости, и как один из козырей для решения в нашу пользу территориальных споров с Чернокру́чскими я подумывала предложить Дому мальчишку. А теперь... А что ты там говорила о промелькнувшей тени? Птица, что ли? — после очередной паузы задумчивости, припомнила странную подробность платиноволосая.