Франт 3

— Ну так и поясни: почему мы не ударили массированно, когда могли, что гарантировано дало бы результат? Он ведь был уязвим в ряде моментов схватки и уже тогда было очевидно, что он пересилит моих девочек. А одновременный удар нас, двух командоров, и девочек, сильных рыцарей — имел бы предсказуемый итог. Так почему он всё еще жив? — с нарастающим раздражением и приблизив лицо к восседающей перед ней собеседнице, выдала гибкая особа. А выхватив из рук той протянутую флягу и порывисто сделав пару больших глотков, вернула ее и продолжила давить, как взглядом, так и интонацией на даже бровью не поведшую на подобное голубоволоску. — А если нашей целью всё же была не ликвидация столь сильного фехтовальщика-целителя, что теперь мне всё более становится очевидно, то зачем тогда всё это было, Ковиль Тугогро́тская? Что еще он нам может показать? Дракона? Ты готова еще кого-то отдать ему на заклание ради того, чтобы он явил этого своего дракона? Неужели это знание стоит так много? И разве нельзя было спровоцировать его как-то иначе?

— Тебе не понять, — вкрадчивым голосом, не дрогнув под напором собеседницы и будто бы пропустив мимо ушей едва ли не обличительные речи той, а расплывшись в хищной улыбке и с интонациями удава, продолжила пояснять ситуацию аристократка-оперативница, как только убрала флягу обратно на пояс и всё с той же царственностью восседала на бревне. — Ты мыслишь слишком прямо. Тут политика, Фолен. А тебя я ценю, мон ами, как раз за твою категорическую ее неприязнь и верность делу, невзирая ни на что. Именно поэтому я настояла на твоем участии в операции, смысл которой весьма и весьма секретен.

— Ты заставляешь меня думать, Ковиль, что сейчас мы преследуем интересы вовсе не Дарского королевства, а ты знаешь, что превыше Родины для меня ничего нет! И я любого... Ч-что... Чем ты меня опоила? Я... тебя... г-гадина... — изменившись в лице, начала было высказывать свои умозаключения гибкая особа, но, ощутив слабость в теле и приступ дурноты, упала на подкосившиеся колени и не в силах теперь даже и руки поднять, прежде чем окончательно повалиться без чувств, успела лишь прохрипеть пустые угрозы.

— Поспи, ма бьен-ами. Поспи. А у меня еще много дел, — вздохнув, напутствовала отходящую в лучший из миров старую подругу, очевидно, ещё и агент неких иных сил, прежде чем, встав со своего далеко не трона, но всё с той же удивительной осанкой, приняться оттаскивать остывающее тело в кусты.

— Помочь? — вдруг раздался откуда-то сзади явно участливый, но незнакомый голос определенно жителя языковой среды присущей Ардской империи.

— Постой! Я могу предложить тебе... — резко обернувшись и подняв руки в останавливающем и демонстрирующем свою безоружность жесте, попыталась было договориться изменившаяся в лице, на котором впервые проступил страх, дамочка. Но, не договорив, опала после обработки парализатором.

— Ага-ага. Можешь. Только сначала я тебя сделаю посговорчивее... ма шер, — пробурчал себе под нос, убирающий обратно в инвентарь свое оружие, юноша со стариковскими глазами, в которых напрочь отсутствует чинопочитание и раболепие, что так бесит сильных мира сего и заставляет трепетать сердца истосковавшихся по заложенной природой роли дам.

Глава 18

ГЛАВА 18

— Так ты, говоришь, Орден Бороды? — с задумчивым видом переспросил я лишенную сейчас всякого оружия и всей одежды, еще вполне аппетитную в своем возрасте допрашиваемую военнопленную, даже из голубых кудрей которой пришлось вынимать отравленные спицы-заколки, я уж молчу про нож из... пугающего своей неприспособленностью для подобного места. О наличии чего, понятное дело, «кричал» мой не раз уже пригодившийся Охранитель.

— Да, мой ласковый Господин, именно они являются наипервейшими врагами Синдиката, и именно против них была направлена данная акция, — облизнув чуть припухшие от нервного покусывания вполне аппетитные губы, несвойственной ситуации интонацией бодро, но как-то томно доложила моя пленница. После чего, вся призывно изогнувшись и вперившись в меня своими огромными омутами фиалковых глаз, буквально простонала просьбу. — Можно мне еще разочек испытать ЭТО, мой нежнейший Господин?

— Ну ты совсем уж из меня изверга-то не делай. Я и так, вон, последним уродом себя чувствую. Хотя, справедливости ради, тебя, коварную убийцу и предательницу собственной родины — стоило бы без затей пытать, выведав же нужное, убить! А не... вот это вот устраивать, — сварливо выдал я, ощущая невероятную неловкость и... вину за содеянное.

— Молю, мой щедрый Господин! Я — всё сделаю, только... — не отступилась несчастная и начала творить сущую дичь, ввергая меня в просто-таки панику.