Франт 4

Отступив же назад, я поспешил подключиться к себе Исцелением, чтобы избавить организм как от самой заразы, так и от нанесенных ею повреждений. Той же самой заразы, которую пусть и в несколько видоизмененном виде, но я уже встречал во всех так называемых ёкаях, а на самом деле — объектах биологического заражения с ярко выраженной мутацией, некоторые формы которой порою обретают несколько мистический образ. Чего только стоят проросшие в волосы грибницы, заставляющие волоски будто жить своей жизнью, создавая такой вот жуткий антураж!

— Ты жив, Либертимен?!! — вдруг заорал на Инглише Кисигава, по-видимому, как-то опознав во мне того старого опустившегося жирдяя, вполне возможно, что даже через это вот свое споровое облако. Жуть. Но их образцы я всё же взял. Маг жизни я или погулять вышел?

И да, Айзек Соулман в тридцатые был костюмированным вполне себе супергероем, которого звали ни много ни мало: Либертимен(рука-лицо). А та, мною обнаруженная в его теле и оставленная для изучения на потом мутация — ни что иное, как причина моих суперспособностей.

Сам в шоке. Но я, оказывается, могу кратковременно укреплять свое тело, а точнее, его участки. Например, падая с высоты — укрепить ноги, отчего они ни то что не сломаются, а даже сотрясение во всё что выше не передастся, будучи словно бы поглощено. Могу наносить удары кулаками, сокрушающие кирпичи и камни, а также сминающие чуть ли не танковую броню. Танков 30 — 40-ых годов, понятное дело. Ну или с головы боднуть так, что сомну и лицо и пол черепушки несчастному. А один раз, Либертимен даже пулю принял на затвердевшую грудь. Точнее очередь, но она была лишь из Томмигана, правда 28 года, который с усиленным патроном. Про винтовочную пулю не скажу — не приходилось. Вот такой он, Либертимен!

Беда лишь в том, что сейчас заблокированы эти мои суперспособности, то есть та самая мутация, которую мне еще предстоит изучить, и чем депутат не шутит, воспроизвести уже в теле Франта. А причиной этой гадской блокировки является тварина Кисигава, обработавший меня какой-то гадостью, угнетающией столь фантастические возможности обычного с виду человеческого организма.

Эта старая сука Кисигава, как я случайно узнал, был одним из научных сотрудников так называемой «группы Ягисавы» из небезызвестного «Отряда 731». Он с командой занимался выведением сельскохозяйственных вредителей-паразитов в виде каких-то там грибов, что способны обнулить аграрный потенциал определенного региона, сделав невозможным выращивание на зараженной местности, например, зерновых культур.

И это еще самое гуманное, так сказать, чем занималось ведомство душки Сиро Исии, так и не понесшего заслуженного наказания в свободном демократическом мире. Убивали-то всего-лишь китайцев, советских воинов и прочих азиатов, а не некий богоизбранный народ[1]. Мария Иванова и ее четырехлетняя дочь, умиравшие долго и с невероятной пользой для Японской, а в последствии и Американской науки, как и прочие тысячи людей, умерщвленных в бесчеловечных и заставляющих волосы вставать дыбом экспериментах — не дадут солгать.

Так вот, эта гниль осела тут в предместье Иокогамы и доживала свою жизнь в почете и уважении сограждан, параллельно занимаясь научной деятельностью по своей теме, как можно понять, развив её до невероятного уровня. И результатами коей, как видно, и решил облагодетельствовать своих благодарных соотечественников, однажды выпустив наружу одну из последних, и по мнению создателя, невероятно перспективную разработку. Уж не знаю, умышленно ли, или запаниковав, когда случайно обнаружил у себя буквально под боком супергероя. К слову, в отставке, и который тихо спиваясь в своей халупе даже и не помышлял куда-либо лезть. Но кого это волнует?

Вот однажды к нему и пришел Кисигава-сан, сука такая, да и отравил какой-то распыленной гадостью этого, так некстати вылезшего не пойми откуда и давно всеми позабытого Либертимена, от чего его «суперскость» и отключилась, а здоровье — резко подвело, так сказать.

Но наш чудик в трико и с плащом одно время работал на правительство США, тогда-то и столкнулся с Аненербе, а точнее с Вольфгангом Штейнглицем или Штиглицем, как-то так — большим почитателем всевозможной оккультной дичи. Он-то и поделился своими злодейскими планами, когда решил поболтать над почти уже телом «поверженного» Либертимена, который тогда попросту воспользовался ситуацией и решил послушать умного человека. Ну и таким вот нехитрым образом, как можно догадаться, узнал от словоохотливого, а впоследствии и приконченного «колбасника», как Айзек для простоты именовал обладателя труднопроизносимой фамилии, об однажды вычитанном тем из какого-то древнего манускрипта ритуале посмертной страшной мести недругу.

Да, шальной ариец зачем-то собирался принести себя в жертву ради дела рейха и наслать потустороннюю жуть на Рузвельта.

Согласен, кретин.