Франт 4

Но возвращаясь к конкретной ситуации, избранное для размещения Дарского магистра со всей её гвардейской компанией место для магообстрела Ардских баталий — имело природный рельеф вполне себе сравнимый с полевой фортификацией по назначению, но на порядки превосходящий ту по качеству. Ведь на его выравнивание с последующим преодолением для оперативного противодействия «арте» — даже с использованием самых могучих жезловых чар потребовалось бы серьезно потратиться. А у Чернопольцев с усиливающими их с недавних пор Желтоборцами и Белореченцами — ни одного магистра. Посему силы им стоит поберечь, расходуя лишь на бой с Большегорцами. Именно поэтому так важен этот вот успешный обход утративших всякую бдительность имперцев, понадеявшихся лишь на магический инструментарий оповещения и разведки, а в итоге пропустивших в столь неудобное для себя и исключающее контратаку место, откуда будет так удобно вести губительный огонь. Такой, который и должен будет предрешить результат этой битвы, когда Большегорский полк, пусть и понеся большие потери, но сомнет своим тупо бо́льшим числом эти три лишенные возможности маневрировать и огрызаться баталии Ардцев, скованные мощью магистра Туготыльской.

Странной, по мнению Петора, битвы. Хотя, скорее, неуместной и несвоевременной, так как противоречащей убежденности его, который не раз уже, ещё в столице слышал разговоры о почти решенном в верхах и многими долгожданном завершении войны, а тут — внезапно, активные боевые действия и якобы удар возмездия какой-то! Сержант не знал: кого, кому и за что, да и не его это дело обсуждать приказы. Раз прибыл со своей сюзереном из спокойной столицы с тамошними красавицами и удовольствиями сюда, на фронт, в грязь, кровь и... страх, то нужно соответствовать своему почетному званию гвардейца крупной вельможи одного из кланов правящего Дома королевства!

Но вот, гвардейская компания, повинуясь приказам своих сейчас собранных и готовых к бою магичек, разом вышла из леска. Того, где до этого укрывалась и накапливала силы, пока шел сбор всех её плутонгов, которые небольшими отрядами пробирались через заросли и заболоченные участки по предварительно наведенным гатям и переправам, чтобы к назначенному сроку быть полностью готовыми выступить на рубеж для нанесения их магистром магического удара. Прежде же чем оказаться на небольшой возвышенности перед оврагом с одной стороны и отделяющей от имперцев стоялой, не очень приятно пахнущей некогда запрудой, а теперь едва ли не болотом — с другой, выстроившаяся компания, как и положенно, то есть с развевающимся флагами, под бой барабанов и звуки флейты бодро миновала живописную полянку, всю поросшую красивыми яркими мухоморами. Да еще и такими, проходя мимо которых трудно было удержаться и не пнуть ногой роскошную красную шляпку, как известно, не пригодного в пищу лесного красавца.

2-й сержант 1-го плутонга досадовал, что не удержал в себе мальчишеский порыв, особенно когда от этой красноголовой в крапинку пакости при ударе поднялись клубы какой-то пыльцы, сразу же осевшей на его натертые перед боем и до этого момента блестевшие сапоги с красными кистями и даже замарала гордость подразделения — лазоревые шаровары с их золотистыми лампасами и сплетением красных шнуров от пояса до середины бедра спереди, так называемой шифровкой. Бурча себе под нос проклятия, но не сбавляя темп, Петор пару раз отряхнул въевшуюся и почему-то жгучую пакость с одежды, да и продолжил маршировать. Внезапно поражаясь тому, как он мог ранее не обращать внимания на ощутимую гладкость и просматривающуюся сквозь красноватый лак да полировку изумительную фактуру древесных волокон древка своего, сейчас зажатого в руке и лежащего на плече протазана с его сержантским пёстрым бунчуком.

Сглотнув и утерев со лба вдруг возникшую испарину, от чего пурпурного цвета кепи с золотой кокардой и красным сплетением шнуров сверху едва не слетело, изнемогающий от внезапного приступа духоты сержант судорожно рванул свой обшитый золотым галуном высокий малиновый ворот, от чего верхняя золоченая пуговица его пурпурного мундира улетела куда-то под ноги, но дышать легче не стало. Ослабив атласный шейный галстук, едва при этом не порвав цепь серебряного сержантского горжета с золоченым малым гербом Туготыльских, Петор словно заворожённый всё это время продолжал смотреть на изумительной красоты древко своего оружия. Он даже проверил свои новые ощущения, погладив теплую и словно бы ласково, податливо завибрировавшую от нежного прикосновения крепкой руки древесину древка. Никогда еще в своей жизни Петор не ощущал столько тепла и отзывчивой податливости от столь желанного объекта приложения своего мужского внимания. Это словно любовь с первого взгляда, химия, страсть...

«Безумие!» — попытался было привести себя в чувства сержант Глиномэ́. Но тут его взгляд поднялся на не менее лазоревый зад впереди шагающего своего десятника, и он понял: «Это судьба!».