Франт 4

Наконец подытожила бледная и запинающаяся Топьская, заторможенно проводив взглядом внезапно всю позеленевшую Трактскую, которая, едва удерживая желудочные спазмы, убегала в туалет. Да и у почти всех прочих присутствующих возникли схожие позывы, ибо внезапно разболелись: у кого голова, у кого живот. В общем, спорить никто не стал, и зал совещаний очень быстро опустел.

Сама же, чуть задержавшаяся председательствующая, побелевшими пальцами продолжала сжимать непонятно откуда взявшееся у нее в кармане письмо. Которое было запечатанно черным сургучом с изображением дракона, и где на удивительно белой бумаге было написано удивительно ровным и определено печатным текстом: «Пора сделать перерыв. Подольше». Строчка же эта располагалась аккурат над занятной картинкой, исполненной очень четко, в невероятно живых цветах и явно мастерской рукой, по-видимому, выдающегося живописца способного передать всё с ошеломляющей достоверностью и пугающей подробностью. А запечатлен там был довольно замысловатый сюжетец с троицей, как видно, очень близких знакомых, которые с довольными рожами, голышом и в обнимку развалились на всклокоченной постели. И были это, что неукладывалось в голове, Топьская и Борода. Вот только между ними ещё и здоровенный орангутанг.

Бум!

Наконец позволила себе грохнуться в обморок даже засомневавшаяся в своей памяти женщина, когда зал наконец опустел.

****

Отключив режим невидимости мантии-невидимки, от чего стал похож в этом своем балахоне на владыку ситхов, я едва удержался, чтобы не шарахнуть пару раз молниями, пока с помощью подлетевшего Вжуха делал селфи в разнообразных вычурных и максимально пафосных позах. Но всё же опомнился и, прекратив страдать неуместной фигней, направился к бесчувственному телу Топьской, недовольно при этом ворча себе под нос по поводу того, насколько же коряво этот Котэ перевел мой изначально идеальный стих с его изящными и остороумными рифмами.

Древний язык истинных магов для этой мистификации я избрал с целью оказания большего эффекта на местных, привыкших преклоняться и благоговеть перед всем прамирянским. Ну и был уверен в том, что мои письмена легко переведут, поняв смысл изложенного. Хотя, признаться, всё же перестарался, выбрав какой-то, судя по всему, технический диалект, раз признанный филолог Польская не осилила мою изящную поэзию. Мда.

Хорошо еще, что этот старый сморчок у них нашелся. Гад такой, так испоганить мой шедевр! У меня ж у самого едва кровь из ушей не пошла. Правда, суть он всё же верно передал.

Откуда я знаю этот язык? Так тут как раз несложно. Благодаря специальной программке нейросети, слегка доработанной, конечно, после «поглощения» множества томов в оригинале и их переводов, как можно понять, в результате «сканирования» библиотеки, так вот, я скомпоновал словари. Пожалуй, они у меня сейчас наиболее полные в империи. Но это не точно. Ну а дальше дело техники.

Когда, после подготовки всего необходимого, я забрался в башню, а там как раз уборка шла, то обнаружил во Взоре странные плетения сбоку письменного стола Бороды. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что ведущие к не вскрытому тайнику. Плетения повредил, что, к слову, вполне по силам моим усикам, ну а вскрыв почему-то пустой тайничок, закинул туда заранее подготовленный антуражный реквизит с парой сотен Сребрых. Я сейчас довольно состоятелен, поэтому даже не поморщившись.

Потом, когда устал ждать, привлек шумом к тому месту убиральщиков и продолжал дальше наблюдать за разворачивающимся действом, когда те: сначала чесали репу, затем воровато оглядывались, но в конце концов, впечатлившись незнакомыми каракулями и страшными картинками, позвали-таки старшего.

Наблюдал я из-под мантии-невидимки, разумеется. Я теперь, благодаря этой прелести — прям имба и подумываю даже имя сменить на Мартин. Но пока не решил.

Так вот, когда наконец приковылял старикашка, вызванный после неудачи Польской и по подсказке старшего по хозчасти, то принялся за перевод, маниакально поблескивая шальными глазами, а также что-то скрипя своим противным голосом. Ну а как перевел-таки мою писанину, я озаботился тем, чтобы его приняли на Совете и выслушали в первую очередь.

Да, я опять использовал своё биологическое оружие, которым предварительно заразил через поцелуй Ровскую, хотя особой в том нужды и не было. Все равно ведь потребовалось мое присутствие на Совете, но отчего лишний раз не поцеловать красивую женщину.

В общем, как можно понять, при необходимости я вызывал требующиеся мне в текущей ситуации симптомы у действующих лиц из числа всех присутствующих в зале и, ясное дело, зараженных. А для этого я воздействовал на них слабоуловимыми запахами или звуками определенных частот. Поэтому кого-то тошнило, кто-то чихал, чесался, потел, страдал от сушняка, у кого-то крышу рвало, у кого-то — днище. Разнообразие!

Целью было устранение самых активных или мотивированных, ну и общий дискомфорт с выбиванием из колеи.