Франт

Внутри кареты помещалось шестеро пассажиров первого класса, так сказать. Билет туда обошелся мне в 10 Сребрых, что было весьма прилично. Также еще было восемь мест, по-видимому, второго класса. Размещались они под открытым небом, над багажем, чуть позади самой коробки с дверками. Это были своего рода две откидные и, похоже, монтируемые лишь при необходимости лавки без особых удобств, но с подушкой под зад, что мог предложить кучер за денежку малую. Позволяла эта конструкция умоститься друг напротив друга не столь состоятельным господам и дамам.

Нет, там, конечно, не всё так примитивно, и вполне удобная подставка для ног имеется, а своего рода спинка и перильца-ограничители не позволяли улететь на повороте. Но всё же немало зависело и от вестибулярного аппарата отважившегося там путешествовать.

Однако третий класс, представлял из себя еще более экзотическое для меня зрелище. На крыше кареты располагалось ограниченное бортиками багажное пространство, где в данный момент, помимо пары ящиков и сундучка, должны были ехать еще четверо пассажиров. Пока только четверо, а так-то туда сколько «водитель» возьмет — столько и влезет. Жуть.

Ну ничего, ездят же как-то индусы на крышах поездов, вот и тут как-то оно да сладится. Мда. Хотя по ровным рельсам и по ухабам с колдобинами — это, мягко говоря, разное. Повторюсь, жуть. Я бы лучше пешком пошел. Через лес. Но это больше Герд и его привычки во мне говорят.

Но мне переживать совершенно нечего, ибо мой зад будет путешествовать с комфортом на кожаном диванчике внутри. Хе-хе, раздражая всю дорогу своим возмутительным обликом чопорных пассажиров первого класса. Вон, как например, ту мадам в просторных шароварах, сапогах и полувоенном кителе, но с изящной дамской шляпкой, и которая устала уже приводить в чувства так и норовящего их лишиться от конфуза и шкандаля своего сверхчувствительного спутника.

Этот «ахтунг», в своем новомодном узеньком и коротеньком костюмчике, почему-то из голубой блестящей ткани в мелкий серебристый цветочек, вызывает стойкое желание... терпимо относиться к его ориентации. Ну или пробить с ноги. Но мы ж цивилизованные люди, так что терпим. Терпим, я сказал!

Хотя с ориентацией, как видно, у него всё в полнейшем порядке. Ну, раз его напомаженные усики и трогательно завитый чубчик из под щегольски сбитого набок отливающего атласом небесно голубого цилиндра — так волнует его чуть более старшую спутницу, на что, между прочим, он и сам отвечает кокетливой молодцеватостью и внезапно ранимой чувственностью. Вон, даже тугой галстук с огроменным узлом и бантом на полгруди постоянно так и рвет от волнения в обществе своей обожаемой и столь дорогой для него спутницы. Ага, жеманно при всём при этом держа ее за ручку и то и дело усыпая тысячами поцелуев драгоценные пальчики. Да еще и картинно отставив ножку. Тьфу.

Бррр. Вроде всё во мне кричит, что не должен мужчина так себя вести, но, видимо, именно так тут в кругу здешней элиты они себя все и ведут. Страшно жить.

Но хрен вам, а не смущение Кости Салина! Я в отличном расположении духа, да и вообще, бодр и свеж.

Вчера, когда с тремя парами отличного шелкового исподнего я покинул лавку готового платья, где едва не состоялся конфликт, а то и дуэль, то, насвистывая марш имперских штурмовиков, бодро пошагал прочь, будучи преисполнен гордости за свое умение разруливать ситуации без последствий. А отправился я в поисках постоялого двора для лиц среднего достатка. С трактиром. И таки нашел.

Там я просто замечательно отмылся, отстирался, отужинал, отоспался. Лепота.

От иных услуг я отказался, хоть молодое тело весьма нетерпимо к моим старческим опасениям. Но с антибиотиками тут, похоже, не очень, а магия Жизни у меня не сказать что уже прям на уровне, поэтому потерпим пока.

Так вот. Всё-таки насколько же мы не ценим простые повседневные радости? Ведь как замечательно было утром ощутить себя не на подстилке, а на перине и в чистой постели. Не под кустом, а под крышей. Не у костра, а за столом трактира, да еще и раздумывающим на тему: чего бы ещё такого съесть и выпить? Да одна только теплая вода чего стоит! А(махнул рукой). Сытый голодного не поймет. Тут пока не...

— Вы позволите? — незаметной серой мышкой подкрался ко мне не менее серый господин в старомодной сюртучной тройке и таком же котелке, при этом трость он держал как трость.

Пожав в ответ плечами, я сделал скучающую рожу и стал якобы рассматривать узоры на кованых завитушках среди элементов декора «автостанции». Стоял я, к слову, чуть в стороне от навеса, где важно прохаживались, мило щебетали, слезно прощались, суетливо делали последние покупки и всё в таком же роде — уже прибывшие будущие пассажиры.

— У нас есть к вам дело, господин маг, — как-то сладковато начал разговор примостившийся рядом серый господин.

Сука! Кто? Где? КАК? Откуда этот «мышь» знает? Слежка? От магистрат... Ах ты ж, жеваный ты ёжик! Так вот в чём дело?

Как ты там, Костя, говорил? Мастер бесконфликтного исхода? Лучшая война та, которая не случилась? Вижу-вижу.