Франц Иосиф. Любовь императора

В июне 1857 года Андраши, некогда символически повешенному, разрешают беспрепятственно вернуться и отменяют арест, наложенный на его недвижимое имущество.

В кругу императорской семьи всё это подробно обсуждается. Так протекает это печальное лето, и вот приходит одно известие, которому удаётся прогнать мрачные мысли императрицы. Ей становится известно, что её сестра Мария обручилась с кронпринцем Францем Неаполитанским и Сицилийским.

Дома Елизавета по-прежнему продолжала вести борьбу, хотя и скрытую, со своим окружением. В ноябре императорская чета опять меняет апартаменты внутри Бурга, поскольку прежние помещения вызывают слишком мрачные воспоминания и оказываются слишком тесными. Императрица получает так называемый апартамент Амалии с непосредственным доступом к детской. Теперь это особенно важно, потому что с зимы 1857 года Елизавета вновь ждёт ребёнка и должна беречь себя. Даже эрцгерцогиня София в последнее время стала любезнее, однако это ничего не даёт. Она является слишком часто, а это угнетает Елизавету.

Снова со всех концов монархии императрица получает советы, как следует вести себя во время беременности, чтобы родился мальчик. Она знакомится с каждым из них, потому что немного суеверна и так страстно мечтает иметь сына.

Теперь от императрицы тщательно скрывают всё, что может доставить ей неприятности. Так, от неё утаивают, что 16 августа обитатели Шёнбрунна были неожиданно разбужены ужасным грохотом, от которого задрожали стены дворца. В церемониальном зале упала огромная люстра и разлетелась на зеркальном паркете на тысячи осколков. К счастью, при этом никто не пострадал. Это произошло второй раз за два года. «Пожалуй, я поостерегусь, — заметил по этому поводу обер-гофмейстер эрцгерцогини Софии, — садиться при дворе под люстрами». Елизавета, безусловно, расценила бы это происшествие как дурное предзнаменование.

Наступает критический день. Двадцать первого августа эрцгерцогиня неожиданно получает телеграмму из Лаксенбурга: «Её величество императрица вот-вот родит». Мать Франца Иосифа тут же выезжает и первым делом приказывает вынести в капелле дворца святые дары. Всё происходит удивительно быстро. В десять часов вечера у Елизаветы начинаются столь сильные схватки, что она, не проронившая при первых двух родах ни звука, заходится в душераздирающем крике, а её мать и обер-гофмейстерина Эстерхази со слезами бросаются тем временем на колени, чтобы помолиться за неё. Роды проходят очень тяжело. Наконец, в четверть одиннадцатого вечера бедная императрица разрешается от бремени.

— У нас сын[36]? — испуганно спрашивает она слабым голосом.

   — Повитуха Груббер ещё не знает, — отвечает Франц Иосиф, опасаясь, что и радостное известие могло бы повредить ей.

На это Елизавета смущённо отвечает:

   — Ну, конечно же, опять девочка!

   — А что, если на этот раз мальчик?

Елизавета светлеет лицом, однако всё ещё не верит: она боится, что её обманывают, и поверит в это только тогда, когда сама увидит новорождённого.

Франц Иосиф готов бросить к ногам молодой матери все сокровища мира. Он, правда, находит своего сына не слишком красивым, но хорошо сложенным и очень сильным. Когда императора поздравляют, по щекам у него текут слёзы радости. Он ещё больше любил бы свою восхитительную жену, если бы это было только возможно. Теперь эрцгерцогине Софии придётся труднее. Позиции императрицы в глазах супруга становятся прочными как никогда прежде. Но мать императора радуется не меньше Франца Иосифа, ведь она принимает очень близко к сердцу — чего Елизавета никогда не понимала правильно — будущее империи и счастье своего сына. В родившемся мальчике София видит лучшую гарантию этого и готова сделать всё, чтобы воспитать наследника престола по-своему, как некогда воспитала собственного сына. Свой метод она по-прежнему считает единственно возможным для воспитания кронпринца.

Эрцгерцогиня не слишком доверяет педагогическим способностям императрицы, возможно, и не без основания, но заходит при этом слишком далеко, стараясь полностью нейтрализовать влияние матери. Учитывая столь мало податливый характер императрицы, подобная линия поведения эрцгерцогини неизбежно приведёт к бесконечным конфликтам в будущем.

У всех воспитателей благие намерения, каждый считает себя правым, но тем не менее поступает непоследовательно.

Глава пятая