Франция. История вражды, соперничества и любви

По требованию Гитлера Грейзер, президент сената вольного города, следующим утром встретился с дипломатическим представителем Польши и заявил ему, что данцигское правительство подчиняется ультиматуму. Гитлер опасался, что ультиматумом Польша желает спровоцировать конфликт с Германией, и пока пытался сохранить мир...

6 августа, в День легионов Пилсудского, польский маршал Рыдз-Смиглы произнес в Кракове большую праздничную речь. Он заверил, что Польша готова отвечать за все последствия в споре вокруг Данцига. Тогда толпа, как по команде, закричала: "Отдайте нам Данциг! Отдайте нам Данциг!" Проводившаяся в течение нескольких лет психологическая война против Германии переживала апогей...

14 августа польские власти начали массовые аресты немцев в Верхней Силезии. Тысячи арестованных в принудительном порядке отправлялись в глубь страны. Тысячи других пытались бежать в Германию. Немецкие предприятия и благотворительные организации закрывались, немецкие общества потребкооперации и торговые объединения распускались. Панический страх охватил всех немцев, пока еще проживающих в Польше» [225].

29 июня 1939 г. газета «Правда» опубликовала большую статью под названием «Английское и французское правительства не хотят равного договора с СССР». Там говорилось: «Англо-франко-советские переговоры о заключении эффективного пакта взаимопомощи против агрессии зашли в тупик. Несмотря на предельную ясность позиции советского правительства, несмотря на все усилия Советского правительства, направленные на скорейшее заключение пакта взаимопомощи, в ходе переговоров не заметно сколько-нибудь существенного прогресса...

Англо-советские переговоры в непосредственном смысле этого слова, то есть с момента предъявления нам первых английских предложений 15 апреля, продолжаются уже 75 дней, из них советскому правительству потребовалось на подготовку ответов на различные английские проекты и предложения 16 дней, а остальные 59 ушли на задержку и проволочки со стороны англичан и французов. Спрашивается: кто же в таком случае несет ответственность за то, что переговоры продвигаются так медленно, как не англичане и французы?

Известно из практики заключения международных соглашений, подобных англо-франко-советскому, что та же самая Англия заключила пакт о взаимопомощи с Турцией и Польшей в течение очень короткого времени. Отсюда следует, что, когда Англия пожелалазаключить договоры с Турцией и Польшей, она сумела обеспечить и надлежащие темпы переговоров...

Не так давно польский министр иностранных дел Бек в интервью, данном им одному французскому журналисту, между прочим, совершенно недвусмысленно заявил, что Польша ничего не требовала и ни о чем не просила в смысле предоставления ей каких бы то ни было гарантий от СССР и что она вполне удовлетворена тем, что между Польшей и СССР имеется недавно заключенное торговое соглашение».

Под статьей стояла подпись: депутат Верховного Совета СССР А. Жданов, то есть формально это была точка зрения отдельного депутата. Но Андрей Александрович Жданов был еще и секретарем Ленинградского обкома ВКП(б), а также членом Политбюро. Ясно, что на публикацию статьи Жданов не мог не получить санкцию Сталина. Как видим, и содержание, и тон статьи должны были служить серьезным предупреждением правительствам Англии и Франции, но, увы, были ими проигнорированы.

В конце мая 1939 г. Япония начала наступление на реке Халхин-Гол. Советское правительство всеми силами старалось избежать тотальной войны с Японией, поэтому и МИД, и контролируемая властями пресса именовали бои на Халхин-Голе провокациями, в крайнем случае, конфликтом. На самом деле это была война, вполне сравнимая по масштабам с германско-польской войной в сентябре 1939 г. На реке Халхин-Гол Красная армия использовала танков больше, чем их было во всей польской армии. Потери японцев в два раза превышали потери германской армии в сентябре 1939 г.

13 июля министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп отправил письмо министру иностранных дел Франции, в котором говорилось: «На историческое, исключительное по своему значению предложение фюрера об урегулировании вопроса о Данциге и об окончательной консолидации германо-польских отношений правительство Польши ответило угрозами начать войну, которые можно охарактеризовать лишь как странные. В данный момент невозможно понять, окажется ли польское правительство благоразумным и пересмотрит ли оно эту своеобразную позицию. Однако до тех пор, пока Польша занимает такую неразумную позицию, здесь можно только сказать, что на любое нарушение Польшей территориальной целостности Данцига или на любую, не совместимую с престижем германской империи провокацию со стороны Польши ответом будут немедленное выступление германских войск и уничтожение польской армии».