Франциск Скорина

Для идеального мужа «весьма важно знать науки». Однако процесс овладения знанием требует от человека больших умственных и физических усилий, подвижничества, самоотверженности, отречения от многих чувственных удовольствий жизни. «Поскольку знание наук,— пишет Волан,— приобретается только огромной затратой времени и труда, то принцепсу следует полностью избавиться от всякой косности ума и тела, чтобы достигнуть той крутой вершины добродетели и мудрости, путь к которой лежит через прилежание и труд... И хотя корни учения горьки, плоды его, однако, сладки. Это знают все, кто, будучи обучен свободным наукам, испытывает от этого чувство большого наслаждения» (там же, D3 об). В духе традиций эпохи Возрождения Волан воздает хвалу светскому знанию, науке, духовной культуре в целом, подчеркивает их огромную роль в жизни общества, в развитии человечества от «животного состояния» к «цивилизации». «То, что скрыто природой, что не дано всякому человеческому уму, укрывалось бы в вечной темноте, если бы не было обнаружено светочем науки и с ее помощью не стало бы известно людям,— пишет мыслитель.— Ну а что уже сказать о делах политики и тех вещах, которые относятся к сфере управления гражданским обществом? Ведь то, что предписывали ученейшие философы, объясняют и обращают на общую пользу только ученые умы. Да и саму сложную цепь всех добродетелей, которые относятся прежде всего к культуре и полной гуманности человеческого разума, подобающим образом изучают только люди, вооруженные свободным знанием. Они же соответственно используют их для того, чтобы вывести людей из их животного состояния на путь всяческой цивилизации» (там же, D4—D4 об). Чрезвычайно важно для человека знание истории человеческой культуры. «Ведь незнание всего того, что происходило много столетий тому назад,— пишет Волан, повторяя Цицерона,— уподобляет человека ребенку и окутывает его густым туманом невежества» (там же, Е—Е об). Тем более существенна эрудиция для государственного деятеля: «Не без причины также и Платон считал некогда счастливыми те государства, которыми начинают управлять или ученые, или мудрецы, или же те, кто, начав править, все свои стремления и усилия прилагают к тому, чтобы овладеть наукой и мудростью. В самом деле, разве есть, я спрашиваю, в государстве хоть какая сфера, в которой можно было бы управлять без большого знания и опыта?» (там же, Е об). Если государственный деятель, заключает свою мысль Волан, желает «нести благополучие гражданам, способствовать благосостоянию людей», он обязан «вооружить себя знанием наук» (там же, Е2 об — Е3).

Принцепс, по мнению мыслителя, должен вести «безупречный образ жизни», что предполагает уважение «священных уз супружества», заботу о «целомудрии жены», умеренность и воздержанность в чувственных наслаждениях и т. д. Муж ответствен не только за свой моральный облик, но и за нравственную чистоту своей жены. Жена не должна предаваться праздности, веселью или скуке, ей следует заниматься трудом, соответствующим ее положению. Волан осуждает стремление женщин роскошно и изысканно одеваться, украшать себя «блеском золота и серебра», ибо «своим пышным убранством» они разжигают сладострастие мужчин. Почти у всех народов роскошь настолько вошла в моду, замечает мыслитель, что кажется, будто за шлейфами женщин тащатся все богатства мира. Однако в своем протестантском пуританизме Волан соблюдает известную меру. «Но это не означает,— пишет он,— что должны быть запрещены всякие украшения настолько, что им (женщинам. — С. П.), и в особенности женам принцепсов, не разрешается иметь элегантный наряд и одеваться в зависимости от сословия и положения. Главное здесь, чтобы придерживаться золотой середины и чтобы ничего не было излишнего и чрезмерного» (там же, F4—F4 об). Извращенность в одежде означает извращенность ума. Забота о красоте тела далеко не достаточна, если пренебрегают заботой о разуме и добродетелях. И женщины, резюмирует свою мысль Волан, должны знать, что самым изящным их украшением является скромность, пристойность, сдержанность, нравственная чистота, супружеская верность. «Христианским женщинам» Волан ставит в пример «жен язычников», и в частности римскую Лукрецию.

Принцепсу должна быть свойственна справедливость, по мнению Волана, «самая прекрасная из всех добродетелей» (там же, G об). Справедливость сводится к тому, чтобы никто не терпел вреда и тот, кто нуждается в помощи, быстро получал ее. По мнению Волана, справедливость является регулятором социального поведения людей, сдерживающим фактором алчности могущественных и знатных, гарантией неприкосновенности собственности и личной безопасности человека, мира и спокойствия в обществе, основой социальной гармонии (см. там же, G2). Человек, утративший чувство справедливости, «вырождается в дикого зверя и свирепо рвет человеческое общество, в котором все взаимно связаны» (там же, G2). Принцепс, полагает мыслитель, должен не только удерживать себя от нанесения обиды другим, но также сдерживать алчность своих должностных лиц (см. там же, G2—G2 об).