Французов ручей

Он осушил бокал и с сомнением покачал головой.

– Ну а о несчастье, приключившемся со мной, вы, надеюсь, слышали?

– Да, конечно, – ответила она. – И поверьте, я вам искренне сочувствую. У вас до сих пор нет никаких известий о корабле?

– Какие там известия! – мрачно буркнул он. – Стоит себе где-нибудь во французском порту, а я даже не имею права потребовать его обратно. А все потому, что двор заполонили иностранцы и король гораздо лучше говорит по-французски, чем по-английски. Ну да ладно, сегодня ночью я за все расквитаюсь.

Дона кинула взгляд на часы, висевшие над лестницей. Они показывали без двадцати двенадцать.

– А вы, милорд, – с улыбкой обратилась она к Годолфину, – вы тоже были свидетелем того, как мистер Рэшли лишился своего корабля?

– Да, сударыня, – сурово ответил он.

– Надеюсь, вы не пострадали?

– Нет, к счастью, все обошлось. Негодяи быстро сообразили, что с нами шутки плохи, и, как истинные французы, предпочли удрать с поля боя.

– А их предводитель – он действительно так ужасен, как вы говорили?

– В тысячу раз ужасней, сударыня. Я в жизни не видывал более наглого и свирепого бандита. Поговаривают, что, отправляясь на разбой, он всегда берет с собой женщин. Должно быть, это те несчастные создания, которых он похитил в окрестных деревнях. Чудовищно, просто чудовищно! Я даже не рискнул пересказывать это жене.

– Еще бы, – пробормотала Дона, – кто знает, к каким последствиям это может привести… в ее положении.

– Он и на «Удачливый» взял с собой женщину, – подтвердил Филип Рэшли. – Я сам ее видел – так же ясно, как вижу вас. Она стояла на палубе: глазищи бешеные, на подбородке краснеет ссадина, волосы развеваются по ветру – типичная французская портовая шлюха.

– А помнишь того маленького оборванца, который постучал к тебе в дверь? – спросил Годолфин. – Готов поспорить, что он тоже из их шайки. У него был противный писклявый голос и до отвращения смазливая физиономия.

– Говорят, французы вообще очень странный народ, – обронила Дона.

– Если бы не ветер, они бы от нас не ускользнули, – пропыхтел Рэшли. – Но в самый неподходящий момент с берега вдруг налетел сильный шквал – и они стрелой понеслись вперед. Можно подумать, что им помогал сам дьявол. Джордж почти в упор выстрелил в главаря и все равно умудрился промахнуться.

– Это правда, милорд? – обратилась Дона к Годолфину.

– Обстоятельства сложились таким образом, сударыня… – покраснев до корней волос, начал Годолфин, но Гарри прервал его, хлопнув рукой по колену и проорав с другого конца стола:

– Брось, Джордж, всем известно, что этот подлый лягушатник стащил у тебя с головы парик!

Все посмотрели на Годолфина, который застыл, не поднимая глаз от бокала.

– Не обращайте на них внимания, дорогой Годолфин, – проговорила Дона. – Выпейте лучше вина. Стоит ли так сокрушаться о каком-то парике. Ведь вы могли лишиться гораздо большего. Подумайте, какое горе вы причинили бы бедной леди Годолфин!

Карнтик, сидящий слева от Рэшли, вдруг поперхнулся вином и закашлялся.

Время шло. Часы показывали без четверти двенадцать, без десяти, без пяти… Гости по-прежнему сидели за столом. Тремейн и Пенроуз из Трегони обсуждали подробности петушиных боев; гость, прибывший из Бомина – Дона не расслышала его имени, – шепотом рассказывал Рокингему скабрезные анекдоты, то и дело толкая его локтем в бок; Карнтик таращился на нее голодным взглядом; Филип Рэшли ел виноград, отщипывая его морщинистыми волосатыми пальцами; Гарри развалился на стуле и мурлыкал какой-то нескладный мотив, одной рукой вцепившись в стакан, а другой поглаживая сидящего на коленях спаниеля. Неожиданно Юстик посмотрел на часы, вскочил со своего места и громогласно возвестил:

– Господа, хватит терять время! Не забывайте, что мы приехали сюда по важному делу!

В зале мгновенно воцарилась тишина. Тремейн покраснел и опустил глаза в тарелку, Карнтик вытер губы кружевным платком и уставился прямо перед собой. Кто-то осторожно кашлянул, кто-то скрипнул стулом, и все стихло, слышался только голос Гарри, который продолжал, улыбаясь, тянуть свой пьяный напев, да звон конюшенных часов, отбивающих полночь. Юстик выразительно посмотрел на Дону. Она поднялась:

– Вы хотите, чтобы я ушла, господа?

– Глупости! – рявкнул Гарри, приоткрывая один глаз. – Оставьте мою жену в покое. Без нее весь вечер пойдет насмарку, уж я-то знаю. Твое здоровье, дорогая! Видишь, я на тебя больше не сержусь, я простил тебя за то, что ты потакаешь этому наглому лакею.

– Гарри, угомонись, сейчас не время для шуток, – одернул его Годолфин и, повернувшись к Доне, прибавил: – Извините, сударыня, но в вашем присутствии мы не сможем говорить так свободно, как хотелось бы. Юстик прав: мы потеряли слишком много времени.

– Конечно-конечно, – ответила Дона. – Я не собираюсь вам мешать.

Она направилась к двери. Гости встали, провожая хозяйку. И тут во дворе неожиданно зазвонил колокол.

– Кого там еще принесло? – зевнув, пробурчал Гарри. – Что за манера являться в гости с опозданием на два часа? Ну так уж и быть, откупорьте еще одну бутылку!