Французов ручей

– Ну что ж, – проговорил лорд Годолфин, – думаю, не случится ничего страшного, если я разрешу вам один разок на него взглянуть. Правда, Гарри говорил, что после недавних печальных событий вы не можете без дрожи слышать его имя, что этот негодяй так напугал вас…

– Но это совсем другое дело, дорогой лорд Годолфин. Теперь я нахожусь под вашей защитой, а у француза нет ни шпаги, ни пистолетов. Зато представьте, с каким удовольствием я буду описывать королю эту выразительную сцену: знаменитый пират, наводящий ужас на всю округу, схвачен и обезоружен доблестным корнуолльцем, преданным вассалом его величества.

– Именно так, сударыня, именно так. Я до сих пор не могу без содрогания вспоминать, какой опасности вы подвергались, находясь рядом с ним. Да за одно это его стоило бы вздернуть на первом суку! Не говоря уже о том, что именно эти ужасы могли повлиять на состояние моей супруги и резко ускорить течение событий.

– Вполне возможно, – серьезно ответила Дона и, видя, что он снова собирается пуститься в рассуждения о «положении своей супруги», о котором ей, слава богу, было известно гораздо больше, чем ему, торопливо прибавила: – Тогда давайте не будем терять времени и отправимся в башню, пока доктор осматривает вашу жену.

И прежде чем он успел возразить, она уже прошла через гостиную и прихожую и шагнула на крыльцо. Годолфин поневоле должен был последовать за ней. Остановившись на ступеньках, он поднял голову и бросил взгляд на окна второго этажа.

– Бедная Люси! – воскликнул он. – Как бы я хотел избавить ее от этих мучений!

– Раньше надо было думать, милорд, – заметила Дона, – девять месяцев назад.

Он ошарашенно уставился на нее и забормотал что-то о наследнике, которого всегда мечтал иметь.

– Не сомневаюсь, что рано или поздно вы его получите, сударь, – улыбнулась Дона, – хотя, возможно, и не сразу, а после десятерых дочек.

Они подошли к башне и, открыв дверь, ступили в тесную комнатку с каменными стенами. Двое часовых с мушкетами стояли перед входом, третий сидел на скамейке у стола.

– Леди Сент-Колам изъявила желание взглянуть на заключенного, – проговорил Годолфин, обращаясь к стражникам.

Человек за столом поднял голову и усмехнулся.

– Самое время, милорд, – заметил он. – После завтрашней церемонии ни одна леди уже не захочет на него смотреть.

Годолфин расхохотался:

– Ты прав, приятель, поэтому я и разрешил ее светлости навестить его сегодня.

Охранник двинулся вверх по узкой каменной лестнице, на ходу снимая висящий на цепи ключ. Дона шла следом, отмечая про себя, что в темницу ведет одна-единственная дверь, а внизу, под лестницей, постоянно дежурят часовые. Охранник повернул ключ в замке, и она снова почувствовала то нелепое, боязливое волнение, которое всегда охватывало ее перед встречей с ним. Дверь распахнулась, и она вошла в камеру. Следом за ней протиснулся Годолфин. Охранник вышел, заперев за собой дверь. Француз сидел у стола, точь-в-точь как в тот раз, когда она впервые его увидела. Вид у него, как и тогда, был сосредоточенный и отрешенный, он с головой ушел в свое занятие. Оскорбленный такой непочтительностью со стороны своего узника, Годолфин стукнул кулаком по столу и сердито воскликнул:

– Извольте встать, когда к вам заходят посетители!

Дона знала, что в рассеянности француза нет ничего напускного, он просто увлекся рисованием и не сумел отличить шаги Годолфина от шагов охранника. Отложив в сторону рисунок – она заметила, что это набросок кроншнепа, летящего над устьем реки по направлению к морю, – он поднял голову и увидел ее. В лице его не дрогнул ни один мускул; он молча встал и поклонился.

– Леди Сент-Колам не сможет присутствовать завтра на вашей казни, – сурово проговорил Годолфин. – Поэтому она пожелала взглянуть на вас сегодня, а заодно взять один из ваших рисунков. Она хочет показать его королю как напоминание о дерзком разбойнике, так долго терроризировавшем его преданных слуг.

– Я буду рад оказать леди Сент-Колам эту услугу, – произнес узник. – Последнее время у меня не было других занятий, кроме рисования, поэтому выбор у ее светлости будет богатый. Какая птица вам нравится больше всего, сударыня?

– Я плохо разбираюсь в птицах, – ответила Дона. – Может быть, козодой…

– Вот козодоя-то у меня и нет, – промолвил француз. – Несколько дней назад я имел возможность увидеть козодоя вблизи, но так уж получилось, что в это время я был занят более интересным делом и не хотел отвлекаться.

– Другими словами, – мрачно уточнил Годолфин, – вы в очередной раз грабили кого-то из моих друзей и были настолько увлечены, лишая честного человека его законной собственности, что не помышляли ни о чем другом?

– Поверьте, милорд, – ответил капитан «Ла Муэтт», отвешивая его светлости глубокий поклон, – я никогда еще не слышал более деликатного определения тому занятию, о котором я упомянул.

Дона наклонилась над столом и начала перебирать рисунки.

– Мне нравится вот эта чайка, – сказала она, – хотя оперение, по-моему, прорисовано недостаточно тщательно.