Французова бухта

— У вас дьявольская интуиция, Уильям. Откуда она берется?

— Со мной часто и подолгу беседовал мой прежний господин. Многие мысли, которые я высказываю, заимствованы у него. Он научил меня наблюдать людей, анализировать их поступки. Вероятно, он тоже расценил бы появление здесь вашей светлости как бегство.

— Отчего же вы покинули своего господина, Уильям?

— В данное время, миледи, он не нуждается в моих услугах. Мы решили, что мне лучше поселиться в другом месте.

— Тогда вы избрали Наврон?

— Да, миледи.

— Жили уединенно и охотились за мотыльками?

— Ваша светлость абсолютно точны.

— В таком случае и для вас Наврон явился убежищем?

— Возможно, миледи.

— А ваш прежний господин, что он предпочел для себя?

— Он путешествует, миледи.

— Вечно переезжает с места на место?

— Приблизительно так, миледи.

— В таком случае, Уильям, он тоже беглец. Путешественники всегда беглецы.

— Мой господин часто повторял ту же истину, миледи. Возьму на себя смелость заметить, что его жизнь — это бесконечное исчезновение.

— Ему повезло, — рассудила Дона, очищая фрукты. — Остальные, увы, могут исчезать лишь на время. Как ни старайся добиться свободы, в глубине души знаешь: это возможно лишь на короткий срок, руки-ноги у нас повязаны.

— Готов согласиться с вами, миледи.

— А у вашего господина нет никаких пут?

— Никаких, миледи.

— Я была бы не прочь познакомиться с ним, Уильям.

— Мне сдается, вы бы нашли между собой много общего.

— Возможно, однажды, путешествуя, он заглянет в наши края?

— Не исключено, миледи.

— В таком случае, Уильям, я готова нарушить свое затворничество. Если ваш прежний господин пожелает навестить меня, то я — не больна, не сошла с ума и не подвержена иной напасти! Я приму его.

— Прекрасно, миледи.

Дона встала и, оглянувшись, заметила на его лице ту же улыбку, которую видела прежде. Улыбка сразу же исчезла и губы сжались, как только он почувствовал на себе ее взгляд.

Набросив на плечи шаль, она вышла в сад. Воздух томил и обволакивал теплом. Заходящее солнце освещало небо на горизонте ярким светом. Слышны были голоса детей и Пруэ, укладывавшей их спать. Ничто не мешало Доне остаться наедине со своими мыслями. Она прошла через парк, выбралась в поле и по размытой тропинке дошла до проселочной дороги, откуда открывались поросшие вереском и дикой сорной травой поля, а дальше, за скалами, было море. В воздухе заметно похолодало, но Дону неодолимо влекло к морю. Наконец она достигла покатого мыса и сверху оглядела горизонт. Слева от нее широкая, сверкающая река впадала в море. Все будто застыло: морская гладь, покрытая бронзовыми и малиновыми мазками, убегающая вдаль солнечная дорожка… Только короткие волны бились о скалы.

Завороженная, Дона легла на землю. Ей хотелось дремать, на сердце было легко и радостно. Вдруг она разглядела на горизонте темное пятно. Увеличиваясь, оно все более приобретало очертания и форму корабля, и наконец она ясно увидела шхуну с белыми парусами. Казалось, она зависла между небом и водой, ожидая ветра, как игрушка в витрине магазина. Дона разглядела высокую кормовую палубу, носовой полубак, необычно наклоненные мачты. Визгливые чайки кружились над шхуной, время от времени ныряя в воду. Легкий порыв бриза пронесся над мысом, где лежала Дона, и, взмывая пену, помчался к кораблю. Паруса мигом выгнулись, надулись, солнце позолотило красавицу шхуну, и она бесшумно, словно тайком, вошла в прибрежные воды, оставляя за собой длинную темную зыбь.

Будто чья-то рука коснулась сердца Доны и в голове сами собой возникли слова: «Я запомню это». Предчувствие чуда, странное возбуждение овладели ею. Улыбаясь, она вскочила на ноги и, напевая, побежала назад, к Навронскому замку. Небо быстро темнело, взошла луна, ночной ветер зашелестел в кронах деревьев.

Глава 5

Вернувшись, Дона сразу же легла спать, даже не задернув занавески на окне, сквозь которое в комнату проникал лунный свет. После полуночи ее разбудил шорох шагов по гравию как раз под ее окном. Дона насторожилась: домочадцы давно спали, и эти шаги в ночи были подозрительны. Она спрыгнула с постели, на цыпочках подбежала к окну и выглянула в сад. Сначала ничего не было видно. Дона, не двигаясь, всматривалась в темноту. Вдруг от деревьев позади лужайки крадучись отошел человек. Ступив в круглое пятно лунного света, он поднял голову в сторону дома, сложил ладони раковиной и тихо свистнул. От дома тотчас отделилась другая тень (вероятно, человек вышел через окно в гостиной). Этот второй бегом пересек лужайку, на ходу предостерегающе вскинув руку, и Дона узнала в нем Уильяма. Скрытая занавесом, она вся подалась вперед, локоны упали на лицо, сердце колотилось как бешеное. В том, что происходило внизу, чувствовалась будоражащая опасность. Двое мужчин стояли в пятне лунного света: Уильям жестикулировал, указывая на дом. Незнакомец пожал плечами и широко развел руками. Затем оба скрылись за деревьями. Дона подождала немного, но они не возвращались. Ее зазнобило. Она легла в постель, но сон не шел. Странное, загадочное поведение Уильяма не давало покоя.