Французская демократия

Притомъ, вглядитесь въ физіономію столицы, изучите ея психологію, и, если вы добросовѣстны, то признаете, что Парижъ не отставалъ отъ страны и правительства. Чѣмъ болѣе пріобрѣталъ онъ славы, тѣмъ болѣе терялъ свою индивидуальность и свой самостоятельный характеръ, тѣмъ болѣе его населеніе, постоянно возобновляемое жителями департаментовъ и иностранцами, удаляется отъ своей первобытной физіономіи. Сколько приходится истинныхъ парижанъ на 1,700,000 обитателей, составляющихъ населеніе департамента Сены? Менѣе 15 на 100: все остальное пришлый элементъ. Я не думаю, чтобы изъ 11 представителей, посланныхъ въ законодательный корпусъ городомъ Парижемъ, было четверо настоящихъ парижанъ. Что касается мнѣній этихъ представителей, мнѣній, которыя совершенно произвольно считаются мнѣніемъ города Парижа, то какое имѣютъ они значеніе? Кто мнѣ скажетъ мнѣніе Парижа? Не составляютъ ли его мнѣнія 153,000 избирателей оппозиціи? Какъ же, въ этомъ случаѣ, могли они выбрать такія разношерстныя личности, какъ г. г. Тьеръ, Геру, Авенъ, Жюль Фавръ, Эмиль Оливье, Жюль Симонъ, Гарнье–Пажесъ, Даримонъ, Пельтанъ? И что же такое, послѣ этого, съ одной стороны, 82,000 голосовъ, данныхъ правительству, и 90,000 отказавшихся подавать голосъ – съ другой? Что сказать о 400,000 душъ изъ 1,700,000 жителей, которыя не имѣютъ представителей? Не журналы ли скажутъ намъ мнѣніе Парижа? Но между ними такая же разладица, какъ и между представителями, и стоитъ только присмотрѣться къ нимъ поближе, чтобы утратить къ нимъ всякое уваженіе. Парижъ – цѣлый міръ: стало быть, въ немъ нечего искать ни индивидуальности, ни вѣры, ни мнѣнія, ни воли; это масса силъ, идей, элементовъ въ хаотическомъ броженіи. Какъ свободный городъ, какъ независимая община, какъ коллективная индивидуальность, какъ типъ, Парижъ отжилъ свое время. Чтобы изъ него могло что‑нибудь опять выйдти, онъ долженъ добросовѣстно и рѣшительно начать обратное движеніе: онъ долженъ сложить съ себя и крѣпостной вѣнецъ, и вѣнецъ столицы, и поднять знамя федераціи. Если г. Пикаръ, требуя отъ имени города Парижа возвращенія муниципальныхъ вольностей, имѣлъ въ виду это, то въ добрый часъ: усилія его заслуживаютъ рукоплесканій. Но въ противномъ случаѣ, г. Пикаръ идетъ по совершенно ложному пути, и г. Бильо имѣлъ право сказать ему, что правительство никогда не выпустить изъ своихъ рукъ управленія столицею.

Что касается меня, то вотъ что я думаю: Я вѣрю, какъ въ аксіому моего разума, въ то общее положеніе, что всякое развитіе конечнаго бытія должно имѣть свой конецъ, который служитъ началомъ другого бытія; въ частности, – что развитіе французскаго единства, начавшееся почти за 2000 лѣтъ до насъ, близится къ концу; что централизаціи у насъ уже нечего больше присоединять, власти – нечего поглощать, казнѣ – нечего вымогать; что, сверхъ того, древній духъ общинъ умеръ, умеръ окончательно, доказательствомъ чего можетъ служить Парижъ, и что подобія муниципальныхъ учрежденій, которыми насъ мазали по губамъ со времени провозглашенія знаменитой республики, единой и нераздѣльной, – отжили свой вѣкъ. Мнѣ кажется, что отъ чистаго коммунизма, политическаго и экономическаго, насъ отдѣляетъ только конституція, то есть листъ бумаги. И такъ какъ, по моему мнѣнію, ни народы не могутъ умирать, ни цивилизаціи пятиться назадъ, то въ глубинѣ души я убѣжденъ, что приближается мгновеніе, когда, вслѣдъ за послѣднимъ переворотомъ, съ обнародованіемъ новыхъ принциповъ начнется движеніе въ обратномъ направленіи. Тогда и только тогда мы станемъ свободны, и свобода наша заявится, конечно, въ новыхъ формахъ и при новыхъ условіяхъ. Это убѣжденіе, которымъ проникнуты уже многіе, это убѣжденіе я высказываю печатно публикѣ и рабочей Демократіи, какъ сущность ея основной мысли. Я не знаю – воспользуется ли Демократія моимъ предостереженіемъ; при всемъ томъ, она согласится, по крайней мѣрѣ, съ тѣмъ, что ни друзьямъ моимъ, ни мнѣ не приходится уже посылать уполномоченнаго въ Законодательное Собраніе, гдѣ ему слѣдуетъ: или исполнять свое назначеніе, или повиноваться присягѣ. Но мы знаемъ уже заранѣе, что нашъ повѣренный, исполняя свое назначеніе, можетъ только произвести скандалъ; а если онъ вздумаетъ поступить по присягѣ, то измѣнитъ своему политическому убѣжденію и своимъ друзьямъ.

ГЛАВА V.

Бюджетъ. – Невозможность нормальнаго налога при политической системѣ, которой слѣдуютъ Оппозиція и Правительство. – Жалованье, пенсіи, войско, флотъ и проч. – Гг. Тьеръ, Беррье, Ж. Фавръ и такъ называемая демократическая Оппозиція.