Французская карта

Сперва выполнять пожелание режиссера-постановщика Аржанова отказалась. Она находила этот жест неприличным, вульгарным, не свойственным ее героине. Она стеснялась подходить так близко к неженатому мужчине. Французы начали ее уговаривать, убеждать, что на сцене это можно сделать, подобное объяснение понравится зрителям, оно выглядит пикантно. Сам Лафит Клаве, склонившись к застенчивой молодой польке, прошептал ей на ухо, что однажды они уже обнимались. Анастасия даже отшатнулась от него в испуге и спросила недоверчиво:

– Где, господин майор?

– В крепости Румели Хисары, на лестнице.

– Но там нас никто не видел!

– Пожалуйста, Ванда, – попросил он. – Не останавливайте репетицию. Времени до праздника осталось совсем немного…

Повторив три раза объяснение Альцеста и Селимены, они перешли к следующему «явлению». Тут в дом красавицы приходила целая компания, то есть почти половина действующих лиц пьесы: Клитандр, уже отрекомендованный зрителям, которого, кстати говоря, довольно убедительно играл инженер-капитан Клод Мариотти, затем – Филинт, Акаст и Элианта. Судя по тексту произведения, все они принадлежали к придворным короля Людовика XIV и тотчас принимались сплетничать, а именно: злобно обсуждать других придворных – Клеонта, Тимандра, Дамиса и некую Белизу. Пожалуй, Альцест был прав, обвиняя высший свет в лицемерии и двурушничестве.

Эта трудная сцена никак не давалась актерам-любителям. Здесь стихотворные монологи, правда, не очень длинные, чередовались с рифмованными репликами, состоящими из 10–15 слов. Произносить их требовалось в одном темпе, быстро и энергично, создавая впечатление живого разговора. Но кто-то еще не до конца выучил роль, кто-то, увлекшись общим действием, забывал о своем выступлении, кто-то говорил слишком громко, кто-то – слишком тихо, кто-то, зная слова, тем не менее не выдерживал тональности эпизода, заданного режиссером-постановщиком.

Около пяти часов вечера Николь Дюллар, окончательно утомившись, объявила о прекращении репетиции и, как обычно, предложила ее участникам чай с лимоном и бисквитами. Бесспорно, в пьесе господина Мольера присутствовала великая театральная магия. Чтобы проникнуть в ее тайну, людям, делающим первые шаги в творчестве, необходимо время. Так что за чаем они все снова говорили о своих персонажах. Подавая Аржановой ее легкое осеннее пальто в прихожей, Лафит Клаве спросил, помнит ли она о его приглашении, ведь сегодня – 30 октября.

– Да, конечно, господин майор, – Анастасия ему улыбнулась. – Я приду часам к семи, если не возражаете. У меня есть маленький домашний подарок…

Конечно, Флора тщательно готовилась к этому визиту.

Вещи, нужные в дорогу, они разложили по хурджинам. Вещи, оставляемые здесь, – по сундукам, саквояжам, баулам, в которых прорубили стенки, поскольку намеревались их утопить в Босфоре. Все оружие почистили, проверили и смазали, огнестрельное – зарядили. Запас провизии, состоявший из пшеничных лепешек, кругов овечьего сыра и вяленого мяса, поместили в полотняные торбы с длинными перевязями, которые можно было нести на плече.

Глафира к возвращению барыни с репетиции отгладила кремовое платье и разложила его детали – широкую юбку и корсаж с рукавами до локтя – на креслах в гостиной. Лионский шелк тускло поблескивал в наступающих сумерках. Но даже серые тени в комнате, окнами выходящей на запад, не могли скрыть красоту этого одеяния.

Кухарский, коему горничная не давала напитка с беленой черной уже два дня, почувствовал себя гораздо лучше. Камердинер Ян, шнырявший по всему дому, доложил своему господину, что русские явно готовятся к какому-то новому действию. Польский дворянин вышел из спальни в халате и с повязкой на голове, но вид имел боевой и к Аржановой пристал с расспросами. Она отмахнулась от него, сказав, что сначала должна переодеться.

Через полчаса он увидел ее в роскошном кремовом платье, в длинных перчатках того же тона, с кремовым веером, расшитым коричневыми и желтыми узорами в китайском стиле. Пан Анджей, не лишенный остроумия, всегда называл этот наряд «любезной сестрицы» охотничьим. На кого сегодня вечером будет охоться несравненная княгиня Мещерская?

– На инженер-майора Клаве, – ответила она, придирчиво оглядывая себя в зеркале.

– Разве он не придет сюда? – спросил Кухарский.

– Придет, – солгала она. – Но позже. Готовьтесь проверять чертежи.

– Значит, план, предложенный мною, близок к осуществлению?

– Да, конечно, дорогой брат.

– Желаю удачи, ваше сиятельство! – он поклонился ей.

– Вот именно – удачи…

Вместе с Анастасией, уже надевшей накидку из собольего меха, в прихожей стояли корнет Чернозуб и Сергей Гончаров. Казак Полтавской губернии держал в руках корзину. В ней находились два свежеиспеченных пирога, больших, толстых, жирных, но с разными начинками – мясной и ягодной, – а также два фаянсовых вместительных кувшина с разного цвета крышками, голубой и бежевой. В одном плескался «сонный эликсир» для слуг француза, в другом – обычная сливовая наливка. Его-то и следовало оставить на квартире Лафита Клаве, но первый – обязательно унести с собой.