Французская карта

Слушая Турчанинова, светлейший князь перебирал бумаги на столе и наконец нашел среди них нужное – свернутый в трубку лист ватмана. Он развернул его, расправил и положил перед Аржановой. Это был план крепости Очаков, выполненный очень искусно и слегка подкрашенный. Светло-голубой краской обозначался морской залив, бежевой – суша, белой – все сооружения в крепости: замок «Хасан-паша» на краю мыса, казармы, склады, дома, мечети, бани, стены с башнями, образующие четырехугольник неправильной формы.

– Взятие Очакова – главная задача нашей военной кампании следующего, 1788 года, – сказал Потемкин.

– Мне предстоит идти на штурм? – спросила курская дворянка.

– В некотором смысле слова – да.

– Сразу говорю вашему высокопревосходительству, что лазить по штурмовым лестницам я не умею. Мне удобнее ездить верхом.

– Ну, верхом так верхом, – согласился генерал-фельдмаршал, улыбаясь ей ласково и загадочно.

Турчанинов был далек от всяких подтекстов и тайных намеков в разговорах Аржановой и Потемкина. Он взял из своей папки новый лист, исписанный от края до края, и, откашлявшись, продолжил:

– Этот план крепости показывает лишь наземные ее укрепления, и то достаточно условно. С 1784 года модернизацией Очакова занимались французы. Как сообщают наши агенты, под землей они соорудили целую систему минных галерей, переходов, пороховых складов и иных помещений. Однако узнать о них ничего не удалось.

– Почему? – спросила Аржанова.

– Потому, что французы работали совершенно автономно. Они привезли своих инженеров, мастеров, саперов и даже землекопов. Турок и татар не подпускали близко. Руководил работами один человек. Его имя – Лафит Клаве, военный инженер из Марселя.

– Это все, что о нем известно? – удивилась Анастасия.

Начальник секретной канцелярии Ее Величества укоризненно покачал головой:

– Любезная Анастасия Петровна, вы явно недооцениваете деятельность вверенного мне государыней учреждения! За домом Лафита Клаве в Очакове мы установили наблюдение, подсылали к нему людей…

– Каких? – перебила его Аржанова.

– Да разных. В том числе и женщин. Инженеру примерно 35 лет, он не женат, ведет замкнутый образ жизни, с подчиненными строг и не допускает фамильярных отношений, всецело предан службе и действительно очень талантлив. Чего он там напридумывал для усовершенствования старой турецкой цитадели – для нас загадка. Но уверен в одном – решение ее может стоить жизни тысячам русских солдат при осаде и штурме.

– Где он теперь? – спросила Флора.

– Недавно уехал из Очакова в Стамбул.

– Хорошо, – помедлив, произнесла Аржанова. – Я должна подумать. Долгая дорога, знаете ли. Для отдыха надо снять хотя бы номер в трактире.

– Для вас приготовлен дом на улице Старо-Никольской, недалеко от храма святого Николая Угодника, – сказал Потемкин. – Правда, в нем только четыре комнаты и кухня. Мой адъютант проводит вас туда.

– Премного благодарна, ваше высокопревосходительство! – Анастасия встала из-за стола, присела в глубоком придворном реверансе перед светлейшим князем, поклонилась издали Турчанинову и пошла к двери.

– Не забудьте, ваша аудиенция у меня – завтра, во втором часу дня! – крикнул ей вслед Григорий Александрович…

Улица Старо-Никольская пролегала по южной окраине Кременчуга. Одноэтажный деревянный дом стоял на каменном фундаменте, имел обширный участок с садом, конюшней, сараями и бревенчатой банькой. Хозяйка дома, вдова украинского реестрового казака Горпина Севастьяновна быстро истопила эту баньку для путников. Затем приготовила в большом чугунном казане гречневую кашу, обильно сдобренную коровьим маслом. В целях всемерного расслабления она выставила на стол бутыль деревенского самогона и охотно пропустила стаканчик вместе с постояльцами.

Больше они пить не стали и вообще оказались людьми слишком серьезными, неразговорчивыми. Горпина Севастьяновна удивилась, что их барыня, красотка и франтиха невероятная, села за стол вместе с ними и говорила им какие-то нерусские слова вроде того: «Вояж в Стамбул». От этих ее слов они совсем помрачнели, закручинились, а горничная, которую звали Глафира, так и вовсе начала слезы лить, причитая: «Опять вы меня с собой не возьмете!»

На следующий день постояльцы спали долго, поскольку сильно устали после дороги. Хозяйка, встав пораньше, нажарила блинов и за завтраком усердно ими потчевала. Особенно приглянулся ей рослый и статный Остап Тарасович, в офицеры вышедший из простых солдат. К тому же она вскоре выяснила, что он до сих пор не женатый.

Нехитрые приемы сельского кокетства, которые демонстрировала Горпина Севастьяновна, сперва развлекали Анастасию, и она подыгрывала вдове казака. Настроение у нее было уже гораздо лучше. Однако время шло, следовало собираться на встречу с Потемкиным. Корнет Чернозуб, исполняя приказ князя Мещерского, решил барыню сопровождать. Но требовалось привести в полный порядок парадный кирасирский мундир, и он ушел из горницы, оставив хозяйку в легком недоумении: удалось ей своими чарами завлечь кавалера или нет?..