Французская любовь

Из холла гостиницы раздавались звуки музыки. Накинув поверх спортивного костюма (нового, купленного в честь Павла и ни разу еще не надеванного) теплую шаль, я вышла из номера. Села в свободное кресло.

В центре зала резвились дети, а вдоль стен и несколько пар танцевали под музыку – значительно и старомодно. В основном, разумеется, танцевали дамы. В дальнем углу сидела молодая симпатичная женщина. Я сразу заметила ее. Она держалась особняком и смотрела на происходящее и окружающих равнодушно и отрешенно.

– Ага, попалась! – раздался голос сбоку.

Это был пенсионер в кепке.

– Что значит попалась? – оскорбленно отодвинулась от него я.

– Шутка! – тут же нашелся тот. – Потанцуем?

Я огляделась вокруг, ища спасения.

– Знаете, я не танцую. А почему бы вам не пригласить вот ту... – я указала на первую, кто попался на глаза, – миловидную особу?

– Вот ту?! – Он оскорбленно посмотрел на меня. – Она для меня слишком стара. И... как бы это выразиться? Не моего формата, вот.

Я выразительно оглядела его с ног до головы.

– Да не смотрите вы на меня так! Я, видите ли, совсем недавно расстался со своей подругой. Ей было... э-э-э... двадцать шесть. – Поймав мой еще более недоуменный взгляд, он добавил: – И она была от меня в восторге!

– Отчего же расстались? Она тоже оказалась не вашего формата? – съехидничала я.

– Не в этом дело, – проглотив ехидство, ответил он. – Ее родители воспротивились нашему союзу.

Чтобы избежать дальнейших расспросов, я сменила тему разговора:

– А что вы думаете по поводу во-о-он той девушки в дальнем углу?

– Я ее сразу заприметил, – оживился он. – Скорее всего, она поехала на экскурсию в поисках мужа или бойфренда, но никого подходящего пока не встретила. А вы как думаете?

– Я думаю, что она недавно рассталась с мужем (или бойфрендом) и приехала сюда зализывать раны.

– Не похоже! – запротестовал он. – В этом случае она стремилась бы к общению, я вам точно говорю! А она к себе никого не подпускает.

– Давайте спросим ее!

Победила я. Мы оказались подругами по несчастью. И очень скоро на все экскурсии стали ходить вместе.

– У тебя есть в доме животные? – задала я Анне свой сакраментальный вопрос.

Еще в детстве я таким образом тестировала всех, с кем знакомилась, и этот мною придуманный показатель человеческой доброты редко когда подводил. Все люди на земле делились у меня на две категории – тех, кто держал в доме животных, и наоборот. Со вторыми я даже не знала, о чем говорить, потому что девочкой росла застенчивой и трудно входящей в контакт с окружающим миром. А животные всегда представляли для меня неисчерпаемый источник радости, и говорить о них я могла с кем угодно и сколько угодно.

– У меня нет, но вот у моего дяди есть любимый пудель, и когда дядя с супругой на время отлучаются, то всегда доверяют его мне.

Если бы я знала тогда, КТО у нее дядя, я бы, возможно, лишилась чувств, не сходя с места. Но мне и в голову не пришло спрашивать об этом. Мало ли у каждого из нас родственников?!

– И что, у самой никогда-никогда не было? – поразилась я. По моему ощущению, у такой милой девушки просто не могло не быть животных. Хотя бы... хомячка.

– Когда я была маленькой, то часто умоляла родителей завести собаку. Но они всегда противились этому. Считали меня недостаточно ответственной, что ли...

Но однажды мама сама принесла в дом котенка. Из обычного подземного перехода. Он был таким беззащитным и трогательным, что она не смогла устоять. И я была бесконечно счастлива. Пулей мчалась домой из школы, чтобы побольше пообщаться со своим дружочком.

Как это мне было знакомо! Аня, видя мою понимающую улыбку, с удовольствием продолжила:

– Таких котов я больше в жизни не встречала. Он был, если можно так выразиться, абсолютно очеловеченным котом: перенимал повадки людей, даже ходил на задних лапах... Хотя никто его этому не учил. Он просто сам вставал и проходил несколько шагов. Ел он, кстати, тоже по-человечески.

– То есть хочешь сказать, пользовался столовыми приборами? – съехидничала я.

– Почти, – безобидно ответила Аня. – Представь себе: когда перед ним ставили суп, он не лакал его, а зачерпывал лапой, как ложкой, и отправлял в рот. Сосиску накалывал на когти, как на вилку, и аккуратно откусывал. Он даже на стул садился, копируя позы домочадцев. Мы его обожали. – Она вдруг погрустнела.

– И что с ним случилось?

– Он заболел. Мужественно перенес пять операций, но после последней... не вышел из-под наркоза. – На глаза Ани навернулись слезы. – Галка, это была моя первая любовь. И я готова была сделать ради того, чтобы он жил, все. Абсолютно все.

– Это очень больно, я знаю.

– Знаешь, я думала, что никогда уже не смогу завести животное, потому что больше не переживу потери. Но через год друг нашей семьи, музыкант, рассказал, что в их филармонии кошка родила пятерых котят. И нас... буквально потянуло туда. Нам навстречу выбежали красивые полугодовалые котята – гладкие, розовые, на толстых крепких лапах. Один из них кубарем бросился прямо к нам. Он единственный был немного жалким, каким-то непропорциональным, нескладным, c огромной головой.