Французская мелодия, русский мотив

Мечты Александры Григорьевны скоро сбылись. Уже через несколько месяцев она подобрала подходящее жилье на рю де Лион, хотя другие эмигранты из России годами искали себе квартиры и все безрезультатно. Легко адаптировавшись в среде русских эмигрантов, она нашла работу в русской балетной труппе Театра Елисейских полей. Здесь ей очень пригодились навыки, которым обучила ее модистка Евдокия в Петрограде: она изумительно вышивала, умела кроить и шить наряды и удивительно ловко обрабатывать края тонких тканей.

В театре, начав с простой костюмерши, она вскоре стала сама моделировать и шить балетные костюмы. Это оказалось очень выгодным и хорошо оплачиваемым занятием. Да и театральное окружение, в котором она очень быстро адаптировалась, очень тепло приняло Александру Григорьевну. Надо отдать должное ее потрясающей коммуникабельности — она умела располагать к себе людей, независимо от их положения в обществе. От нее были без ума не только балерины и концертмейстеры, но и консьержки, лавочники, чиновники различных ведомств, банкиры. С одним из таких она и познакомилась на премьере балета «Жизель» в апреле 1924 года.

После удачных гастролей во многих странах Европы Русский Романтический театр приехал на парижские сезоны. Его выступления на сцене Театра Елисейских полей стали сенсацией года. Билеты приобрести было невозможно, весь французский бомонд устремился на выступления труппы. На премьере «Жизели» Александра Григорьевна сидела рядом с крупным мужчиной в дорогом костюме. Затаив дыхание, он следил за игрой артистов. Он так эмоционально переживал сцену сумасшествия и смерти Жизели, что Александра Григорьевна, поддавшись порыву, протянула ему свой кружевной платочек. У мужчины на глазах действительно были слезы…

Так она познакомилась с Мишелем Робером. Мужчина оказался холостяком, безумно влюбленным в балет. Александра Григорьевна в своей далекой жизни в царской России была знакома с самим Дягилевым, они даже жили по соседству в доме на набережной Невы рядом с Николаевским дворцом. Поэтому общих тем для разговора у Александры Григорьевны и ее нового знакомого оказалось предостаточно. А уж быть очаровательной собеседницей Александра Григорьевна умела! Как, впрочем, и очаровательной женщиной.

Робер был года на три младше своей новой знакомой, но это не остановило его, и он по-французски страстно влюбился в русскую красавицу. Он привязался также и к дочерям своей новой пассии — молчаливой, всегда немного угрюмой Наташе и очаровательной Оленьке. Робер служил управляющим в банке, был состоятельным и очень одиноким человеком. Родителей он потерял давно, близких родственников не имел, а с дальними не знался. Единственным близким для него человеком был его опекун, друг отца, очень известный во Франции адвокат. К счастью Александры Григорьевны, большой ценитель балета…

Свадьбу сыграли меньше чем через год. Но переезд в богатый дом Робера, роскошь, уют и прочие блага не сделали Наташу счастливей. Она по-прежнему была замкнутой и молчаливой. Мать очень переживала за нее, как ни старалась, но никак не могла найти с ней общий язык. Мишель тоже старался: покупал Натали дорогую одежду, украшения, всевозможные безделушки. Напрасно. Девушка замыкалась все больше и больше, объясняя свое угрюмое настроение тоской по России.

Деятельная мамочка решила, что девушке пора замуж. Она очень активно приступила к поискам жениха. К ее счастью, несмотря на замкнутый характер, Наташа была необычайно хорошенькой. Любые «выходы в свет» — на балет, в оперу, на вернисажи — подтверждали то, что недостатка в поклонниках у Натали не будет. На нее обращали внимание не только молодые люди, но и мужчины постарше, из окружения Мишеля.

Несмотря на то что нужды в деньгах у Александры Григорьевны не было, она не оставила своего любимого занятия — моделировать и шить костюмы. Сблизившись с супругой управляющего одним из парижских модных домов, русской по происхождению и страстной поклонницей русского балета, она принимала активное участие в работе над некоторыми коллекциями одежды. Но большую часть своего времени и таланта она тратила на создание нарядов для себя и своих дочек, в чем очень преуспела. Шик и утонченная элегантность стали визитной карточкой мадам Робер и ее дочерей. Наталья унаследовала это до самой старости, в чем я лично смогла убедиться уже в начале 1990-х годов.

Благодаря влиянию своей матери, страстной поклонницы музыки, балета и живописи, Наташа очень полюбила французскую живопись, особенно импрессионистов, не пропускала ни одного вернисажа. Как-то на выставке она познакомилась с графом Порошиным, тоже эмигрантом из России. Однако, в отличие от семьи Наташи, он покинул Родину еще в 1917 году, как тогда казалось, ненадолго. Но в «красную» Россию обратной дороги не было.