Французская революция, Бастилия

В Пале-Руаяле воздвигнуто, видимо по подписке, нечто вроде деревянного навеса (en planches de bois)3 - крайне удобно! Здесь избранные патриоты могут редактировать резолюции, с удобством разглагольствовать, невзирая на погоду. Это оживился домашний дьявол. В каждом кафе на столе, на стуле возвышается оратор-патриот; толпа окружает его внутри кафе, толпа, разинув рот, внимает снаружи через распахнутые двери и окна, встречая "громом рукоплесканий каждое проявление недюжинной твердости"! Рядом, в лавке Дессена, торгующего памфлетами, нельзя добраться до прилавка, не поработав локтями; каждый час порождает свой памфлет или ворох памфлетов: "сегодня - 13, вчера - 16, на прошлой неделе - 92". Подумайте о тирании и нужде, о страстном красноречии, слухах, памфлетах, Societe Publicole, Бретонском клубе, Клубе бешеных - да разве не покажется Клубом бешеных любая харчевня, кофейня, общественное собрание, случайная группа прохожих по всей Франции!

Ко всему этому депутаты общин лишь прислушиваются, храня возвышенное и скорбное бездействие, - они вынуждены заниматься "своими внутренними делами". Никогда и никакие депутаты не занимали более выгодного положения, если, конечно, они умело сохранят его. Только бы страсти не накалились чрезмерно, только бы яйцо Эроса не лопнуло до того времени, когда оно вызреет и лопнет само собой! Возбужденная публика толпится на всех галереях и во всех свободных местах, "не в силах удержаться от рукоплесканий". Пусть оба привилегированных сословия - а дворянство уже проверило полномочия депутатов и конституировалось как отдельная палата - смотрят на это как им угодно, но не без тайной душевной дрожи. Духовенство, вечно играющее роль миротворца, пытается завоевать галереи и их популярность - но тщетно. Прибывает делегация духовенства с печальным посланием о "недостатке зерна" и необходимости отбросить суетные формальности, чтобы обсудить этот вопрос. Коварное предложение! Однако общины, подстегиваемые облаченным в зеленое Робеспьером[209], немедля принимают его, усматривая в нем намек или даже залог того, что духовенство и дальше будет являться к ним, образует Генеральные штаты и таким путем удастся снизить цены на зерно!5 Наконец мая 27-го дня, полагая, что время почти приспело, Мирабо предлагает "покончить с выжиданием", т. е., игнорируя дворянство с его жестким образом действий, призвать духовенство "во имя Бога Миролюбивого" присоединиться к палате общин и начать работу. Если же они останутся глухи к этому призыву - ну что ж, там посмотрим! Ведь 149 представителей духовенства готовы дезертировать.

О триумвират принцев, и ты, новый хранитель печати Барантен[210], и ты, министр внутренних дел Бретей, герцогиня Полиньяк и чутко прислушивающаяся королева, что же теперь делать? Это третье сословие, собрав силу всей Франции, придет в движение, маховик духовенства и маховик дворянства, которые мыслились как прекрасный противовес и тормоз, будут постыдно разобраны, утащены вслед за третьим сословием - и загорятся вместе с ним. Что же делать? Oeil de Boeuf теряет почву под ногами. Шепотки и контршепотки, буря шепотков! Вожди всех трех сословий собираются как призраки, среди них много обманщиков, но причем здесь обманщики? Да и Неккер, если бы мог вмешаться с пользой, был бы хорошо встречен.

Так пусть же Неккер вмешается, и вмешается именем короля! К счастью, на подстрекательское послание о Боге Миролюбивом еще нет ответа. Пусть три сословия снова соберутся для совещания: под руководством их министра-патриота, может быть, кое-что будет подправлено, подштопано, а мы тем временем стянем швейцарские полки и "сотню орудий полевой артиллерии". Вот на чем останавливается со своей стороны Oeil de Boeuf.

Ну а что касается Неккера - увы тебе, бедный Неккер! твое упрямое третье сословие имеет лишь одно - и первое и последнее - слово: "совместная проверка полномочий" как гарантия совместного голосования и обсуждения! На половинчатые предложения столь испытанного друга оно отвечает удивлением. Запоздалые совещания быстро прекращаются, и третье сословие, теперь уже собранное и решительное, возвращается в зал трех сословий, имея за собой поддержку всего мира, а Неккер - к Oeil de Boeuf, обманутый обманщик, созревший для отставки.

Так что же, депутаты палаты общин наконец тронулись в путь, полагаясь на собственные силы? Вместо председательствующего или старейшины они теперь имеют председателя - астронома Байи. Они тронулись в путь, алчущие отмщения! После бесконечного, то бурного, то умеренного, витийствования, разнесенного на крыльях газет по всем странам, теперь, в 17-й день июня, они решили, что имя им будет не третье сословие, а Национальное собрание![211] Значит, они нация? Триумвират принцев, королева, упрямые дворянство и духовенство, кто же тогда вы? Сложный вопрос - и вряд ли на него можно найти ответ в существующих политических языках.