Французская революция: история и мифы

И уж если даже профессиональные историки были не слишком беспристрастны в освещении французских событий конца XVIII в., то, тем более, этого трудно было ожидать от публицистов и популяризаторов, активно обращавшихся к данной теме во время и после революции 1905-1907 гг. Рассказ об истории Французской революции служил для них поводом выразить, прямо или косвенно, своё негативное отношение к российской действительности и призвать к её изменению революционным путем. Соответственно эти авторы пытались придать Франции Старого порядка сходство с российскими реалиями XIX – начала XX в. Так, монархию Бурбонов они упорно отождествляли с русским самодержавием (о чем речь подробно пойдет ниже, в третьей главе) и порой даже приписывали французским крестьянам веру в "короля-батюшку"[27]. Самих же крестьян изображали крепостными[28]: хотя это не имело ничего общего с действительностью[29], но зато придавало предреволюционной Франции черты, легко узнаваемые русскими читателями.

С другой стороны, для подобного рода сочинений было характерно стремление сгладить острые углы революционной истории, "подретушировав" те её моменты, что плохо соответствовали образу Революции как "праздника Свободы". Одним из таких моментов была печально известная сентябрьская резня в тюрьмах 1792 г., когда сотни заключенных, в большинстве своём не имевших никакого отношения к политике, были растерзаны толпой[30]. Однако этот трагический эпизод изображался в популярных книжках о Революции следующим образом:

"Со 2-го сентября толпы народа стали ходить по тюрьмам и избивать заключенных. Убивали не всех, а по списку, заранее составленному и проверенному; не попавших в список отпускали на волю"[31].

"...День набора добровольцев превратился в день народного самосуда, в день кровавой расправы с монархистами, с внутренними врагами отечества. ...В одной из тюрем, в Аббатстве, была сделана попытка устроить нечто наподобие суда. Заключенные подвергались допросу. Тут же выносили обвинительный или оправдательный приговор... Парижане убивали своих врагов, чтобы защитить своих близких" (курсив мой – А.Ч.)[32]

Таким образом, у читателя создавалось впечатление, что имело место сугубо дозированное применение насилия, направленное против действительно виновных людей. Под пером же анонимного автора социал-демократической брошюры о Французской революции, которая после 1917 г. неоднократно переиздавалась большевиками, сентябрьская бойня и вовсе приобрела вид упорядоченного судебного процесса над преступниками:

"...B городских тюрьмах в то время сидело много аристократов и священников, против них обратилась месть парижского населения. 2-го сентября толпа ворвалась в тюрьмы и стала убивать преступников. Вначале убивали без всякого суда, но через несколько часов установили народный суд, который сперва рассматривал преступления обвиненных, выслушивал их защиту и только тогда постановлял приговор. Таким образом многие избежали смерти" (курсив мой – А.Ч.)[33]

Столь же "адресным", направленным сугубо против врагов Революции изображался и Террор 1793-1794 гг.:

"С бунтовщиками против республики, с аристократами поступали вообще со всей строгостью. Такую политику называют террором, то есть устрашением. ...Если бы революция не карала своих врагов, она сама стала бы жертвою смерти".

Не то что при Термидоре:

"Теперь, при буржуазном правлении, гибли массами люди невинные, искренне преданные революции, тогда как раньше гибли предатели и подозрительные, – во всяком случае, – враги народа"[34].

И даже те авторы, кто, в отличие от процитированного выше анонимного социал-демократа, лично не симпатизировали Террору, оправдывали тот обстоятельствами военного времени:

"Жестокость и беспощадность республиканского правительства по отношению к внутренним врагам можно объяснить лишь тем напряженным состоянием, какое переживали в то время французы"[35].

"Но несмотря на весь ужас террористических мер, огромное большинство народа стояло на стороне правительства, так как видело, что иначе нет никакой возможности сохранить единство и крепость республики"[36].

Еще одна печальная страница французской истории конца XVIII в. – гражданская война в Вандее, где республиканские войска, разгромив в ожесточенной борьбе восставших крестьян, устроили по приказу революционных властей массовую бойню мирного населения. В изображении же российского популяризатора истории Французской революции эти события выглядели исключительно как военные действия с равным проявлением жестокости обеими сторонами:

"Война велась со страшной жестокостью. Пленники, попавшие в руки вандейцев, подвергались немедленному расстрелу. То же самое производилось и с пленными вандейцами. После многочисленных кровопролитных стычек и битв, о которых рассказывать мы не будем здесь, восстание в Вандее было подавлено. Это случилось в декабре 1793 года..."[37]