Французская революция: история и мифы

И на сей раз, объясняя своё нежелание покинуть Францию заботой о дальнейшем образовании Попо, Ромм был не вполне искренен. Точнее было бы вести речь о "политическом образовании". Оно активно продолжалось и в Жимо. Учебные же предметы, как и в Париже, оказались практически полностью заброшены. Ценным источником сведений о жизни Ромма и его воспитанника в Оверни осенью 1790 г. для нас вновь служат письма Миет Тайан. Сообщив в конце августа кузине о прибытии в Жимо дяди Жильбера, который "поддерживает народное дело", Миет продолжала: "Г-н Граф разделяет взгляды своего гувернера. Юность любит перемены. Я, как и эти господа, с головой ушла в революцию. Мы читаем вместе все газеты и говорим только о государственных делах. Бабушка[880] смеется над нами. Она ничего не понимает в политике и высмеивает все, что мы говорим. Санкюлотская мода дает ей широкий простор для критики. Я согласна с тем, что эта мода не слишком впечатляюща. Она придает простецкий вид всем и, особенно, г-ну Ромму. Его невозможно узнать после того, как он отказался от пудры и облачился в куртку и брюки. В этом костюме он весьма напоминает сапожника с угла улицы. Однако его принципы облагораживают его больше, чем хорошая одежда. Тот, кто любит роскошь, любит и привилегии, а привилегии составляют несчастье народов. Равенство — естественное право. В основе общественного устройства лежат различия между людьми, которые не должны существовать. Законы не могут быть более благосклонны к одним за счет других. Мы все — братья и должны жить одной семьей. Дворяне, считающие себя иными существами, нежели крестьяне, никогда не примут подобную систему. У них в голове слишком много предрассудков, чтобы услышать голос разума. Они негодуют на философов, просветивших народ. Сеньоры, столь досаждавшие до революции г-ну Ромму своими знаками внимания, теперь даже не пришли к нему с визитом" [881]. Естественно предположить, что эти же принципы Ромм прививал и своему воспитаннику.

Впрочем, наставник Павла не ограничивался беседами на политические темы в семейном кругу, а вел также активную революционную пропаганду среди местных крестьян. В АВПРИ хранятся два доноса на Ромма, поданные русскому посланнику в Париже правым депутатом Национального собрания Гильерми и переправленные Симолиным в Россию вместе с депешами от 24 сентября / 5 октября и 18/29 октября 1790 г. Ссылаясь на своего родственника, земляка Ромма, Гильерми рассказывает о том, что наставник юного Строганова устраивает для жителей Жимо "архипатриотические проповеди", публично порицает священника, возносившего молитвы за короля, убеждает слушателей, что вся власть "принадлежит Национальному собранию и только оно заслуживает их почтения и признательности"[882]. По словам Гильерми, Ромм учит крестьян: "Все, что им говорилось о религии, является сплошным вздором, что их держали в сетях фанатизма и деспотизма, что они обязаны платить налоги, установленные Национальным собранием"[883]. Свою главную задачу автор доносов видел в том, чтобы предостеречь русское правительство об опасных последствиях того воспитания, которое молодой Строганов получал от своего наставника: "Этот г-н Ром связан с современными философами, мало религиозными и весьма революционными, он воспринял их систему с жаром, приближающимся к безумию; он вдалбливает ее в разум и сердце своего ученика и хочет убедить его в том, что наивысшую славу тот обретет, произведя революцию в России. Это, действительно, может сделать его знаменитым, но такую систему его родные, возможно, не разделяют, а ее применение на практике, вероятно, никому не придется по душе"[884].