Французская революция: история и мифы

Не выглядит бесспорным и однозначное причисление "пахарей" (labotireurs) к "среднему крестьянству". Это весьма распространенное во Франции XVIII в. наименование тоже имело достаточно широкий диапазон значений, который отнюдь не сводился к смыслу русского термина "середняк". "Пахарями" могли, в частности, называть земледельцев в широком смысле слова, без какой-либо привязки к их имущественному статусу. Кстати, именно в таком значении термин laboureur употреблен в одном из документов, процитированных по-французски Н.М. Лукиным: там этим словом называют сельскохозяйственных рабочих, то есть, по классификации нашего автора, не "середняков", а "сельских пролетариев"[108].

Все то же самое можно сказать и о категории "земледельцев" (cultivateurs), также отнесенной Н.М. Лукиным к "среднему крестьянству". Применение этого термина было достаточно широким, и, как показывает сам автор, словом cultivateur в источниках порою называют крестьянина, "у которого нет ни лошадей, ни плуга" и который работает на поле соседа за право пользования его плугом[109].

Вызывает вопросы и наполнение Н.М. Лукиным последней из упомянутых им классовых ячеек. Здесь также к одному "классу" оказываются отнесены социальные категории, имеющие совершенно разный правовой статус: пусть хоть и мелкие, но собственники (manoeuvriers-propriétaires) и "слуги" (именно такой перевод точнее, чем "батраки", передает смысл понятий domestiques и valets). Если первые обладали всей полнотой гражданских прав, то вторые, напротив, и в революционной Франции были в правах существенно ограничены: в частности, закон о выборах Национального Конвента особо оговаривал, что "слуги" к таковым не допускаются.

Иными словами, даже в первом приближении, только на уровне терминов, можно видеть, насколько соответствовавшие им исторические реалии были сложнее и многограннее той жесткой социологической схемы, с помощью которой Н.М. Лукин пытался их интерпретировать. Причем, в своих рассуждениях он шел, прежде всего, от схемы, волевым порядком втискивая в её жесткие рамки весь фактический материал без какого-либо дополнительного обоснования.

Столь же свободным было и его обращение с хронологией. Чтобы наглядно продемонстрировать это читателю, я попробую представить основную линию рассуждений автора статьи "Революционное правительство и сельскохозяйственные рабочие" в виде серии последовательных тезисов, размещенных в левой половине страницы. Напротив них, справа, я приведу в хронологической последовательности датировку[110] документов, на которые соответственно ссылается Н.М. Лукин в подтверждение каждого из этих тезисов.

1. Дефицит рабочих рук в деревне привел к резкому росту заработной платы сельскохозяйственных рабочих, значительно опережавшему рост цен на хлеб, что вызывало недовольство работодателей — зажиточных крестьян[111].

5 октября 1793 г.

17 января 1794 г.

22 января 1794 г.

18 мая 1794 г.

9 июля 1794 г.

2 декабря 1794 г.

12 января 1795 г.

2. "Мелкобуржуазное революционное правительство неуклонно поддерживало" зажиточных крестьян, "широко практикуя реквизицию рабочей силы в деревне, развертывая антирабочую политику таксации заработной платы и сурово карая уклонение от реквизиций и малейшие попытки сельскохозяйственных рабочих добиться повышения заработной платы путем забастовок"[112].

11 сентября 1793 г.

16 сентября 1793 г.

29 сентября 1793 г.

21 октября 1793 г.

30 мая 1794 г.

6 июня 1794 г.

17 июня 1794 г.

8 июля 1794 г.

20 июля 1794 г.

4 сентября 1794 г.

8 сентября 1794 г.

3. Сельскохозяйственные рабочие выражали недовольство подобными действиями правительства и оказывали им посильное сопротивление, прибегая к саботажу и стачкам[113].

21 октября 1793 г.

26 мая 1794 г.

18 июня 1794 г.

23 июня 1794 г.

29 июня 1794 г.

11 июля 1794 г.

21 июля 1794 г.

19 августа 1794 г.

24 августа 1794 г.

4 сентября 1794 г.

8 сентября 1794 г.

4. Местные власти в случаях таких конфликтов обычно "оказывались на стороне нанимателей"[114].

22 декабря 1793 г.

8 мая 1794 г.

18 мая 1794 г.

1 июня 1794 г.

1 июля 1794 г.

Июнь-август 1794 г.

И в завершение следует вывод:

"Суровое рабочее законодательство и его применение на местах, продиктованные интересами сельских хозяев, означали энергичное вмешательство властей в острую классовую борьбу, происходившую на грани жестокого продовольственного кризиса 1793–1794 гг., между сельскохозяйственными рабочими и их нанимателями (…) В общем антирабочая политика революционного правительства лишила его симпатий тех деревенских слоев, на которые оно могло бы опираться в борьбе против единого фронта всех крестьян-собственников, создавшегося во французской деревне в результате применения системы реквизиций и твердых цен на хлеб. Тем самым создалась одна из важнейших предпосылок термидорианской реакции"[115].