Французская Советская Социалистическая Республика

Но Президент администрацию не трогал. В общем, обстановка в полиции была такой, что даже Мишель Жиро из ДСТ нам пожаловался: «Работать невозможно».

Еще две мотострелковые дивизии, прибывшие из Союза, разместились в Сенарском лесу, в двадцати пяти километрах от Парижа.

Командование ограниченного контингента войск во Франции находилось теперь на территории Венсенского замка. И хотя связь с посольством осуществлялась через военного атташе, меня неожиданно пригласили в Венсенский замок для инструктажа.

На инструктаже присутствовали только полковники и генералы. Меня с непривычки несколько ослепил блеск погон.

Встретили меня сдержанно и называли не иначе как «товарищ Зотов из посольства». Я подумал, что начинаются интриги между армией и Комитетом.

В свою очередь я поинтересовался настроением солдат.

Мне ответили, что ребята скучают в палатках, томятся от бездействия, однако в посольстве могут быть спокойны: «броня крепка и танки наши быстры».

Я посоветовал организовать групповые экскурсии. Например, в музей Лувр, к стене расстрелянных коммунаров на кладбище Пер-Лашез, в музей-квартиру Ленина на улице Мари-Роз.

Вопрос:

— Не подействуют ли отрицательным образом на психику солдат парижские витрины, изобилие в продуктовых магазинах?

Я сказал, что мне самому любопытно знать реакцию рядового состава. Хорошо бы после экскурсий проводить беседы и материалы направлять в посольство. По моим предположениям, сначала у солдат будет шок, но потом все это перерастет в чувство здоровой классовой ненависти.

В заключение взял слово генерал армии, командующий группой советских войск.

— Как старший по воинскому званию я уполномочен огласить Указ Президиума Верховного Совета СССР. «За особые заслуги перед правительством Союза Советских Социалистических Республик присвоить полковнику КГБ товарищу Зотову Борису Борисовичу звание генерала и наградить золотой медалью Героя Советского Союза и орденом Ленина».

Все дружно зааплодировали. Вокруг меня сияли улыбки.

Я понял недавнюю сдержанность военных — мне просто готовили сюрприз. Я почувствовал, что мои глаза повлажнели. Генерал армии ласково попросил меня не отказать в любезности пожаловать к праздничному столу.

После бурной осени в декабре наступило похмелье. Несмотря на солидные прибавки к жалованью, французы обнаружили, что цены на продукты и товары первой необходимости растут быстрее, чем зарплата. Опросы общественного мнения показывали, что популярность Президента республики падает. Хуже было другое. Франция голосовала ногами! Начиная с октября из страны уезжало примерно по десяти тысяч человек в неделю — промышленники, инженеры, ученые, врачи. Эмигрировали квалифицированные специалисты, которые могли найти работу в Англии, Канаде и США. Бежали те, кто сумел перевести капиталы за границу. Квартиры в Париже продавались за полцены, но число покупателей редело.

Новая Каледония и Гваделупа отделились от Франции. Президент, верный своему либеральному курсу, подтвердил свободу волеизъявления народов.

Однако когда шестнадцатого декабря Корсика объявила независимость, грянул гром. Я получил разгневанную телеграмму из Москвы.

Пришлось объяснить, что подконтрольные нам корсиканские сепаратисты ни при чем. Просто французская эскадра из Тулона перебазировалась в корсиканские порты. Нашего посла пригласили в Елисейский дворец. Предварительно мы обсудили с ним ситуацию. Договорились, что обещаем Президенту полную поддержку во всем, кроме объявления войны Корсике. Пойти на военный конфликт с французским флотом было бы неразумно (наши ударные эскадры крейсировали в Тихом и Индийском океанах), политически неверно, а главное, в настоящий момент нам было выгодно, что основная часть французского флота выпадает из игры.

Посол вернулся из Елисейского дворца несколько ошарашенный. Я спросил, в каком состоянии он нашел Президента. Посол ответил коротко, фразой, которую я никак не ожидал услышать от вышколенного, хладнокровного дипломата:

«Рвет на жопе волосы!»

Рождественские праздники сбили накал политических страстей. Советское правительство предоставило Франции заем на льготных условиях. Традиционное новогоднее послание Президента республики по телевидению прозвучало оптимистично. Президент заверил французов, что временные финансовые трудности будут преодолены, франк обретет стабильность, начнется экономический подъем, и все это похоронит происки врагов республики.

Впервые в официальной речи Президент произнес слово «враги». Президент не уточнил, кого он имеет в виду. Однако «Юманите» после событий на Корсике называла оппозиционеров врагами республики, а левая либеральная пресса обвиняла Президента в мягкости.

Оппозиция как-то странно затихла. Даже «Фигаро», критикуя действия правительства, тем не менее призывала французов сплотиться вокруг Президента в этот тяжелый для страны час.

Корсиканский урок пошел впрок?

Меня это затишье тревожило. Я чувствовал, что что-то назревает.