Французская волчица — королева Англии. Изабелла

Допустив, что Эдуард II бежал, и Малтреверс и Герни знали о подмене тела, подумаем — как они обошли Бокера? Они могли, например, рискнуть и довериться ему, так как Бокер когда-то был человеком Деспенсера и мог порадоваться спасению Эдуарда. Или, более вероятно, они поспешили обеспечить бальзамирование тела и оборачивание его в провощенную ткань прежде, чем Бокер увидел его. Но никто не проявил неприличной поспешности с захоронением. Как всегда, когда умирала царственная особа, между моментом смерти и погребением должно было пройти немало времени.

Понятно, что по возвращении Беркли (когда это произошло, данных нет, хотя его должны были вызвать в срочном порядке) Малтреверсу пришлось рассказать, что случилось, поскольку впоследствии он уверял, что ничего не знает о гибели Эдуарда II. ^{1487}Однако он промолчал: ведь бегство столь важного узника бросало на него самого нехорошую тень, и если бы правда раскрылась, он мог ожидать суровой кары.

Хотя «друзей и родственников покойного короля держали подальше» от Беркли ^{1488}, Мьюримут утверждает, что «многим людям — аббатам, приорам, рыцарям, горожанам Бристоля и Глостера — позволили увидеть тело, и они могли его поверхностно осмотреть, стоя в отдалении».Смысл слова «поверхностно» вызвал много споров. Посетителям могли не позволить подойти близко к телу, чтобы хорошо его рассмотреть. Но более вероятно, что тело уже было набальзамировано, и, как убедительно доказывает Айен Мортимер, лицо было закрыто тканью — так же, как у Эдуарда I, что было выяснено, когда его гробницу открывали в 1774 году. ^{1489}Мы не знаем даже, сколько прошло времени после смерти, когда этот осмотр был разрешен. В любом случае ясно, что никто из «осматривавших» тело не смог бы точно определить причину смерти, и мало кто из местных жителей мог бы узнать мертвого, даже если бы видели лицо. «Тем не менее, —продолжает Мьюримут, — все говорили, что [Эдуард II] был коварно убит ради предосторожности по приказу сэра Джона Малтреверса и сэра Томаса Терпи».

* * *

Убийство (или побег) Эдуарда II, видимо, имело место в ранние часы 21 сентября, поскольку менее чем через три дня, ночью 23 сентября, сэр Томас Герни прибыл в Линкольн, проделав путь в 130 миль, и, оставшись наедине с Эдуардом III и королевой Изабеллой, сообщил им, что бывший король умер [127]. [128]Изабелла, наверное, восприняла известие со смешанным чувством печали, сожаления и огромного облегчения, ибо отныне исчезла всякая угроза правлению ее сына и собственной власти. И она могла теперь не бояться, что в угоду общественному мнению ее заставят возвратиться к мужу.

Мы не можем выяснить, задавалась ли она вопросом, отчего это вдруг так кстати умер крепкий мужчина сорока трех лет от роду, и кто за это отвечает. Во всяком случае, на людях она своих вопросов не задавала. Но все же есть ряд указаний, которые мы рассмотрим в следующей главе, что ее беспокоила мысль о причинах смерти мужа.

Очень маловероятно, чтобы Мортимер доверил письму или гонцу подробности своего намерения избавиться от короля, поэтому королева пока никак не могла узнать, что же на самом деле произошло в Беркли. Нельзя также утверждать, что Мортимер вообще когда-нибудь открыл Изабелле степень своего соучастия в устранении Эдуарда II. Вокруг событий 21 сентября, несомненно, сложился заговор молчания — Мортимер чувствовал, что чем меньше людей знает об этом, тем лучше. Эдуард был отцом детей Изабеллы, и всегда оставался риск, как бы она не решила, что на этот раз Мортимер зашел слишком далеко. Цареубийство было ужасным преступлением, и знание о том, что Мортимер совершил его, могло вызвать отчуждение Изабеллы.

Вскоре после того, как известие о смерти отца дошло до него, Эдуард III написал своему кузену Джону Бохуну, графу Херефордскому, бесстрастное письмо, сообщая, что Эдуард II «отошел к Господу». ^{1490}Но из более поздних свидетельств мы можем сделать вывод, что он был потрясен и впал в ужас, услышав о смерти отца, и сразу же заподозрил, что отсутствующий Мортимер как-то причастен к этому. ^{1491}