Французская волчица — королева Англии. Изабелла

Тот факт, что до января 1339 года Николино де Фиески также находился в Антверпене, может оказаться немаловажным. 7 сентября Эдуард III выдал ему благодарственное письмо за примерную службу. Вполне возможно, что именно Николино возглавлял эскорт, который доставил к Эдуарду «Уильяма ле Галейса», или же он организовал их встречу.

Это придает достоверности гипотезе о том, что Уильям Валлиец на самом деле был Эдуардом II. С самозванцами обыкновенно не церемонились — сам Эдуард II повесил одного такого — но этот человек оставался при короле три или четыре месяца, и ни публичного, ни тайного опровержения его претензий не прозвучало. Кроме того, он прибыл из Кельна — города, в котором Эдуард II, по утверждению Фиески, побывал около 1332 года. Затем опять-таки этот псевдоним — «Уильям Валлиец»: Эдуард II был известен как «Эдуард из Карнарвона»; более того, он являлся первым английским наследником, получившим титул принца Уэльского. Мы знаем, что Уильям ле Галейс содержался под стражей, но это могло быть потому, что Эдуард III не желал, чтобы его узнали.

Таким образом, существует немалая вероятность, что он не был самозванцем, и это была тайная встреча отца и сына — возможность для бывшего короля дать благословение своему наследнику, прежде чем удалиться в Ломбардию и жить там отшельником до конца дней своих. Либо Эдуард III обратился с просьбой о встрече, либо его отец предложил ее. Мы можем даже предположить, что он знал, что долго не проживет, и хотел в последний раз увидеть своего сына.

У Эдуарда III имелись все причины для того, чтобы держать в секрете существование отца: он не хотел, чтобы тот становился средоточием каких-либо заговоров ради его реставрации, хотя это было маловероятно; он не желал потерять лицо, так как публично осудил Мортимера в Парламенте за убийство Эдуарда; равно не хотел он и ворошить старые сплетни, которые могли повредить его матери. Именно по этой причине годовщину смерти Эдуарда 21 сентября по-прежнему ежегодно продолжали отмечать церковными службами на всей территории королевства вплоть до самого конца правления Эдуарда III. ^{1875}

Теперь же Эдуард занялся реабилитацией Малтреверса. Показательно, что примерно в 1339 году Эдуард дал Малтреверсу официальную службу во Фландрии. В 1342 году он позволил его жене Агнес Берфорд посетить его там и оставаться с ним, сколько она пожелает, «невзирая на то, что он изгнан из Английского королевства». ^{1876}Над Малтреверсом все еще висел смертный приговор за то, что он заманил Кента — и именно поэтому король не мог открыто выказать ему благосклонность либо простить его, но то, что он использовал его в качестве агента, доказывает, что он ценил его способности и желал его окончательной реабилитации.

В дальнейшем, в 1345 году, Малтреверс сдался Эдуарду в Слайсе по всей форме, сказав в свое оправдание, что он был осужден за подстрекательство к казни Кента, не быв выслушан, и просил позволения уехать домой. Тогда же в августе, в благодарность за то, что он отлично послужил Эдуарду во Фландрии, ему было дарована королевская охранная грамота для возвращения в Англию, чтобы предстать перед судом лично. ^{1877}Не удивительно, что он оставался во Фландрии, пока Эдуард продолжал использовать его на официальной службе. В 1351 году он вновь вошел в милость, был призван присутствовать в парламенте сообразно своему баронскому титулу и стал губернатором Нормандских островов. Когда парламент в январе 1352 года собрался в Вестминстере, он освободил Малтреверса от всех обвинений, выдвигавшихся против него, а в следующем месяце ему наконец-то вернули имущество и восстановили доброе имя. ^{1878}С этих пор он служил Эдуарду III верой и правдой до самой своей смерти в 1365 году.

В 1332 году, после реабилитации Малтреверса, Эдуард призвал Ранульфа Хигдена в Вестминстер со всеми его манускриптами и документами, «дабы тот пояснил ему некоторые детали». Король, очевидно, читал кошмарное описание, сделанное Хигденом, о том, как Эдуард II был убит раскаленным вертелом, и посчитал необходимым исправить запись надлежащим образом. Что бы ни было сказано на этой аудиенции, Хигден не сказал об этом ни слова. Равно как и не добавил ни слова более в свою хронику, хотя и прожил еще тринадцать лет. ^{1879}

* * *

Как повлияло на Изабеллу известие о том, что ее муж жив? Она могла почувствовать чрезвычайное облегчение, узнав, что не несет ответственности, даже косвенной, за его жестокое убийство. Ей, разумеется, захотелось бы выяснить, не забыл ли он ее и что теперь думает о ней. Нет доказательств тому, что они когда-либо вновь увиделись — хотя точно так же нет доказательств и противоположному. В конце концов, Эдуард ведь прошел Европу в скромном одеянии нищенствующего монаха. Ему было бы несложно проскользнуть незамеченным в Англию, чтобы взглянуть на жену, особенно если бы король самолично облегчил ему путь.