Французская волчица — королева Англии. Изабелла

Коронацию королевы Филиппы откладывали уже более двух лет. Она также не получила полагающегося ей удела, поскольку Изабелла и не думала отдавать его. После коронации Филиппы Изабелле предстояло потерять свой статус, свои доходы и свои привилегии. Теперь Филиппа явственно была беременна, возможно, наследником трона, и было немыслимо, чтобы она произвела его на свет, не пройдя перед тем через таинство помазания. Короля, очевидно, все сильнее сердило выказываемое ей пренебрежение. Ради примирения с ним Изабелла и Мортимер 12 февраля отдали Филиппе часть своих земельных владений^{1704}, и наконец начались приготовления к коронации. Но Изабелла не имела ни малейшего намерения чем-либо еще поступаться ради невестки.

28 февраля в Элтеме король официально пригласил представителей всех сословий в Вестминстер, на коронацию «его дражайшей королевы Филиппы».^{1705} В тот день двор перебрался в Тауэр, где венценосные супруги должны были жить, согласно традиции, перед церемонией.^{1706}

Среди всеобщего ликования Филиппа была коронована 4 марта 1330 года в Вестминстерском аббатстве архиепископом Миофемом.^{1707} Поскольку она была примерно на шестом месяце беременности, церемонию сократили, чтобы не переутомить ее.

После коронации двор направился через Виндзор и Гилдфорд в Винчестер, где должна была начаться очередная сессия Парламента.^{1708} В Винчестере все разместились в замке, построенном Генрихом II в XII веке на месте более ранней деревянной крепостцы. Генрих III, который родился в этом замке, расширил его защитные сооружения и превратил королевские покои в настоящий дворец с великолепным большим залом, где размещался знаменитый Круглый стол короля Артура — изготовленный на самом деле для Генриха III или Эдуарда I. К сожалению, эти помещения были сильно попорчены пожаром в 1302 году и никогда полностью не восстанавливались. С тех пор монархи, приезжая сюда, селились во дворце епископа рядом с собором, но Изабелла и Мортимер хотели жить в более надежном месте именно во время этого визита и заранее позаботились отремонтировать королевские апартаменты к своему прибытию.[144]

* * *

С осени предыдущего года граф Кентский активно строил заговор с целью реставрации Эдуарда II.^{1709} Он обеспечил себе поддержку нескольких противников Изабеллы и Мортимера — а именно Уильяма Мелтона, архиепископа Йоркского, Стивена Грейвсенда, епископа Лондонского, и лорда Уильяма Зуша, который незадолго до того похитил вдову Деспенсера, Элинор де Клер, женился на ней и ввязался в упорную распрю с Мортимером за принадлежавшие ей ранее земли в Гламоргане, теперь переданные Мортимеру.^{1710}

Грейвсенд всегда был верен Эдуарду II, но поддержка Кента со стороны благочестивого Мелтона заставляет предположить, что речь шла не просто о заговоре с целью свергнуть непопулярный режим, а о чем-то большем, и что для того имелись достоверные и убедительные свидетельства.^{1711}

Прежняя близкая подруга Изабеллы, леди Вески, последовала примеру своего брата Генри де Бомонта и отправила своего духовника к Мелтону для связи с Кентом. Извести о предательстве леди Вески должно было стать горестным ударом для Изабеллы, которая пыталась, будучи сама в трудном положении, заступаться за Бомонтов в те годы, когда «учредители» изгнали их от двора.

Мы знаем, что Стивен Данхевид присоединился к заговору Кента^{1712}, и, конечно, вполне мог быть тем монахом, который инициировал его. Были вовлечены также двое других доминиканцев, Эдмунд и Джон Севеджи, ведь Эдуард II всегда особо отличал их орден, а также часть прежней шайки заговорщиков Данхевида и один или два из бывших сторонников Деспенсеров.

Бежавшие за границу Генри де Бомонт и Томас Росселин, находясь теперь в Брабанте, вступили в союз с Кентом, как и изгнанный Рис апГриффит, чье намерение освободить Эдуарда II в 1327 году заставило Мортимера отдать приказ об убиении короля. Примкнул к ним также и Дональд Map. По сравнению с прочими заговорами этот был чрезвычайно серьезным, так как объединил целый ряд самых активных сторонников Эдуарда II.

В январе правительство встревожили сведения о том, что попущением некоторых вельмож в пределах королевства появляются чужестранцы.^{1713} Они могли быть связными между Кентом и Бомонтом — и, кажется, по меньшей мере один из них был схвачен, сломался на допросе и рассказал все. Несколько месяцев спустя Мортимер признался, что довел Кента до предательства, и многие историки полагают, будто именно он изначально направил того монаха к Кенту, но современные источники единодушно сходятся на том, что он раскрыл уже сложившийся заговор и расставил ловушку, надеясь поймать и затем уничтожить графа.^{1714}