Французская волчица — королева Англии. Изабелла

Вестминстерский дворец в то время являлся уже не просто королевской резиденцией, но и административным центром королевства. Он располагался поблизости от Лондона, давно уже заменившего Винчестер в качестве столицы Англии; кроме того, здесь располагалось казначейство, финансовое управление, а также основные судебные инстанции, то есть главный суд по гражданским делам[27] и суд Королевской скамьи.[28]

Коронация Эдуарда II и Изабеллы Французской состоялась 25 февраля, в день святого апостола Матфея.^{120} Церемонию совершил епископ Винчестерский при содействии епископов Солсбери и Чичестера, поскольку архиепископ Кентерберийский еще не вернулся в Англию.^{121} В честь королевы на церемонию впервые пригласили жен пэров.^{122}

Гавестону было поручено подготовить коронацию. Нетрудно догадаться, что он отвел себе центральную роль, и за это многие в тот день надолго затаили на него зло.

Утром король и королева во главе великолепной процессии направились из Вестминстер-Холла в аббатство по дороге, выложенной деревом и выстеленной синей тканью, усыпанной травами и цветами. Над их головами бароны Пяти Портов[29] несли расшитый балдахин. Толпа зевак была столь плотной, что королевской чете пришлось чуть ли не проталкиваться сквозь нее, и чтобы избежать осложнений, им пришлось войти в аббатство через черный ход. Королю предшествовали знатнейшие вельможи, несущие регалии: граф Ланкастер — Куртану, притуплённый меч милосердия святого Эдуарда Исповедника, его брат Генри — жезл с голубем Святого Духа; граф Херефорд — скипетр с крестом, граф Линкольн — королевский жезл.[30] Графу Уорвику были доверены три государственных меча, а граф Арундел, Томас де Вир, Хыого Деспенсер и Роджер Мортимер несли королевское одеяние на доске, покрытой тканью с узором шахматной клетки.^{123}

Однако когда появился Гавестон, все головы повернулись к нему: «он был так разряжен, что больше походил на бога Марса, чем на простого смертного».^{124} Дело было даже не в чрезмерной пышности шелкового костюма, расшитого жемчугом, или в наглости фаворита. Главной причиной ропота стало то, что он позволил себе одеться в царственный пурпур — цвет, который обычай дозволял носить только самому королю, чье собственное великолепие сейчас затмил блеск фаворита.^{125} Гавестон ухитрился также разозлить других графов, одетых по традиции в золотую парчу — самый драгоценный материал, допустимый для особ их ранга. Все вокруг просто исходили слюной от зависти.

И все же еще больше разгневало баронов и возмутило народ то, что Гавестон своими «грязными руками» внес в аббатство самую священную из реликвий — корону святого Эдуарда Исповедника.^{126} Король должен был удостоить этой чести кого-либо из наизнатнейших вельмож страны. Учитывая, что Гавестона возвели в ранг пэра лишь недавно, эта ситуация была воспринята всеми как сознательное оскорбление, которого никогда с тех пор ему не простили и не забыли. Один из графов так взъярился на Гавестона, что только ради чувствительности королевы и святости аббатства сдержался и не набросился на фаворита с кулаками прямо в церкви.^{127}

Эдуард II произнес коронационную присягу на французском языке, а не на традиционной латыни.^{128} К обычным пунктам он добавил, выполняя давнее обещание баронам, обязательство «поддерживать и защищать справедливые законы и обычаи, которые признает народ королевства».^{129} После этого было произведено помазание, то есть священный елей нанесли на руки, голову и грудь короля, а затем он взошел на высокий деревянный помост, где установили расписной позолоченный трон, изготовленный в 1297 году для Эдуарда I — в него был вделан Сконский камень, на котором издавна короновались короли Шотландии, захваченный англичанами в 1296 году. Эдуард II сел на этот трон (с тех пор его использовали при каждой коронации), и на голову его с должной торжественностью возложили корону.

После того, как пэры принесли оммаж королю, было произведено помазание Изабеллы — только рук — и возложение на нее короны королев Англии. Эта корона представляла собой открытый обруч с восемью одинаковыми накладками, соединенными между собой трилистниками и усеянными самоцветами.[31]