Французские гастроли

— Учился в Одесском Муздрамине. Вокалу у Юлии Александровны Рейдер, Фортепиано у Базилевич Марии Михайловны, искусство оперного дирижирования мне преподавал Григорий Арнольдович Столяров, теорию и композицию осваивал под руководством Николая Николаевича Вилинского. Кстати, именно по его рекомендации еду в Париж к профессору Полю Дюка́. По направлению Муздрамина буду два года совершенствоваться в теории композиции в Парижской Консерватории.

— Хотя по образованию я оперный дирижёр, но последние пять лет был музыкальным руководителем ВИА «Поющая Одесса» Одесской филармонии, но вряд ли Вам знакомо это название. Ансамбль гастролирует только по Украине, хотя сейчас идут переговоры о гастролях ансамбля по Советскому Союзу и о записи наших песен на грампластинки.

— Этим занимается наш импресарио и директор ансамбля Фляйшман Мендель Иосифович. — перечислением моих именитых педагогов и своих регалий я пытаюсь небрежно поставить Лещенко «на место», но моя попытка неожиданно с треском проваливается.

— Что? Мендель жив? Или это просто однофамилец? — Пётр Константинович отчего-то возбуждён. — Скажите, а у него нет признаков ранения груди? — да уж… похоже мир тесен. — Да, у него было такое тяжёлое ранение, но он выжил. И сейчас чувствует себя вполне прекрасно, иногда даже поёт в концертах. — Лещенко радуется как ребёнок. — Так мы же с ним служили в одном полку и были дружны! Его ранило неделей раньше меня и вначале эвакуировали в полевой госпиталь, после чего отправили в Одессу. А затем и меня ранило, но я оказался в Кишинёве, с тех пор не слышал о нём и все следы затерялись.

— Послушайте! Нам обязательно надо встретиться и поговорить! Ох! Простите мою забывчивость. — Маэстро протягивает мне руку и представляется: — Лещенко Пётр Константинович, импресарио, певец и композитор! — улыбаюсь в ответ и пожимая руку тоже представляюсь: — Лапин Михаил Григорьевич — композитор, дирижёр и певец! Мы оба хохочем, и я предлагаю:

— Пётр Константинович, Вы более чем в два раза старше меня по возрасту. Прошу вас называть меня просто Михаилом или Мишей. А то мне даже как-то неудобно перед вами. Вы в самом расцвете своих творческих сил, талантливый, известный всей Европе Маэстро, а я всего лишь дебютант только начинающий свой долгий путь к вершинам музыкального Олимпа. — вижу, что маэстро польщён.

Он согласно кивает и по-дружески хлопает меня по плечу. — Ну, что делать будем Миша? Такую встречу отметить надо, да и поговорить найдётся о чём! Предложения есть? — сразу оговариваю «рамки встречи». — Пётр Константинович, у меня строгий режим, который я нарушать не хочу. Подъём в шесть утра, отбой в десять вечера и кроме двух бокалов вина в течение дня я себе более позволить не могу. А предлагать лучше Вам, я слабо ориентируюсь на этом корабле. Ещё и суток не прошло, как я здесь.

— Режим? Фу, какая гадость! Скучно Вы живёте, Миша! — Лещенко как-то иронично и одновременно брезгливо кривит губы. — В юности надо совершать неразумные поступки и просто наслаждаться жизнью. Брать от неё всё и полной мерой именно сейчас, пока Вы молоды и здоровы, а «режим» вам пропишут в старости, ваши заботливые доктора и докучливые хвори.

— Но не стану отвращать вас от ваших привычек и навязывать свои. Предлагаю после обеда встретиться в музыкальном салоне. У меня будет репетиция, заодно познакомлю с музыкантами, сопровождающими меня в гастрольной поездке, и может вы нам что-нибудь сыграете своё? Интересно послушать, какая музыка сейчас звучит в Одессе! — на этом мы раскланиваемся и расстаёмся.

* * *

Несмотря на все мои ожидания Агнешку в каюте не застал. Но кровать оказалась уже заправлена, стол прибран и её «утиральника» в ванной тоже не обнаружил. Хмуро оделся и к восьми часам пошёл на завтрак в ресторан. Лещенко уже был там в шумной компании поклонников и поклонниц. — Миша! Идите к нам! — и что делать? Хотел по-быстрому перекусить и вернуться в каюту, но видимо не судьба.

— Дамы и господа, прошу минуточку внимания! Имею честь представить Вам молодое дарование из Советской России. Прошу любить и жаловать — Михаил Лапин, композитор и певец из Одессы! — мне остаётся только снять шляпу и вежливо со всеми раскланяться. Лещенко шутливо указывает своим оживившимся сотрапезникам на меня рукой, а затем мне на свободный стул у своего стола.

— Присаживайся, Миша. — передаю трость и шляпу подскочившему гарсону и усаживаюсь на указанное мне место. Открываю меню и быстро выбираю яичную запеканку, сырую нарезку, булочку и кофе. Услужливый официант тут же испаряется и через пять минут я уже приступаю к завтраку. Маэстро явно с утра уже немного «навеселе», впрочем, как и вся его компания. Пётр Константинович искрится весельем, вовсю шутит и явно чувствует себя прекрасно, в отличие от меня.