Французские гастроли

Вон какое сильное и тренированное у неё тело, это видно даже под платьем. Невольно сглатываю комок в горле и опускаю глаза, чтоб они не выдали мои нескромные мысли. Чёрт! Опять гормоны шалят, не прошло и трёх недель после прощания с Агнешкой, а меня уже опять куда-то «налево» тянет. Эх, судьба моя жестянка! Но видимо Алисия что-то «такое» в моём взгляде всё же уловила, от опытных женщин вообще трудно скрыть свои чувства, тем более если они в это время за тобой наблюдают. Но в её вопросе насмешки над «недорослем» не слышится. Только любопытство.

— Мишель, позволь полюбопытствовать, а что привело тебя в этот славный город и откуда ты? Раньше мне не приходилось тебя видеть, иначе бы я непременно запомнила.

— Так я сегодня первый день в Париже, только утром поездом приехал из Цюриха. Буду стажироваться в музыкальной консерватории у Поля Дюка по классу композиции. Я пианист и мои педагоги решили, что мне необходимо продолжить обучение. Договорённость с профессором есть, осталось только встретится с ним и обговорить условия обучения.

Тоскливо замолкаю в ожидании дальнейших вопросов. Врать мне не хочется, но как сообщить что я из СССР понятия не имею. А как только я это скажу так наша встреча тут же прекратится, это даже не обсуждается. Просто из чувства самосохранения дамы откажутся продолжать со мной знакомство. Связи с «советскими» у белоэмигрантов не приветствуются, контрразведка белого движения в эмиграции работает не хуже ГПУ. Но дальнейших расспросов не последовало.

— Алиса Францевна, а вот и Александр Николаевич! — в бархатистом голосе девушки слышится восхищение и какое-то неясное мне опасение. Она вскакивает со стула и замирает, глядя на подходящего франтовато одетого мужчину.

— Наконец-то! — Алисия поднимается с места и протягивает руку подошедшему франту, тот бережно берёт её за пальчики и элегантно целует запястье.

— Дамы, прошу великодушно простить за опоздание! Меня задержали непредвиденные обстоятельства, но теперь я весь в вашем распоряжении и готов искупить свою вину! — Александр Николаевич на миг замирает в показном раскаянье, а затем продолжает, указав глазами на Люси: — Алиса, так это и есть твоя протеже? — затем обращает своё внимание на меня и с интересом оглядев с ног до головы вопрошает: — А Вы сударь кто будете? Меня не предупреждали что я буду прослушивать ещё и юношу.

— О! Господин Вертинский, не обращайте на меня внимания я тут совершенно случайно. Просто зашёл отобедать и неожиданно встретился с двумя очаровательными барышнями, с которыми имел смелость познакомиться. Так что прошу меня извинить, не стану вам мешать! — откланиваюсь и возвращаюсь за свой столик. Мой кофе уже остыл и подзываю гарсона чтоб тот принёс свежего. Первоначально вообще хотел по-быстрому уйти чтоб избежать вопросов о своей личности, но теперь решаю задержаться. Всё-таки Вертинский — это легенда! И мне просто интересно понаблюдать за Мастером со стороны.

А тот знакомится с девушкой и сразу предлагает ей спеть, чем приводит в смятение и ужас.

— Как? Прямо здесь петь? — Люда в панике оглядывает небольшой зал, в котором за столиками сидят и обедают человек тридцать. Точнее, они сейчас все смотрят на Вертинского и о чём-то тихо между собой перешёптываются, видимо обсуждают эту встречу.

— Конечно! А что Вас смущает? — маэстро иронично смотрит на «певицу». — Дитя моё, привыкайте к тому, что Вам придётся петь в ресторанах и кабаках, где публика пьёт, ест, курит, шумит и обращает внимание на выступающего только тогда, когда тот выдаёт фальшивую ноту, но не для того, чтоб ободрить последнего, а лишь чтоб освистать его. Вы же решили стать эстрадной певицей? Это так? А эстрадная сцена отличается от оперной не только музыкой, но и публикой!

Вертинский намеренно жёстко проводит «курс профориентации» видимо, чтоб отбить у девушки интерес к эстраде в самом зародыше. Если это не сиюминутное желание стать эстрадной звездой, а взвешенное решение, то девушка сейчас будет петь. Но если это просто каприз, то кандидатка уйдёт из эстрады даже не заглянув за её кулисы. Жестоко? Да! Но так и надо поступать, чтоб отсеять случайных людей в самом начале, не дожидаясь их разочарования в профессии. Маэстро всё правильно говорит и за это его не осуждаю.

Мне становится немного жаль эту наивную девочку, решившую променять размеренную и благопристойную жизнь оперной певицы на взбалмошный и непостоянный мир эстрады. Но как-то вмешиваться в чужой разговор и что-либо советовать, а тем более что-то рекомендовать просто не вижу возможности, да и смысла. Кто я такой, чтоб с моим мнением считались? Поэтому сижу пью кофе и просто наблюдаю за этой драмой жизни что разворачивается на моих глазах. Наконец девушка решается.

— Хорошо, я буду петь! Александр Николаевич, Вы станете мне аккомпанировать?

— О! Нет, я буду слушать и наслаждаться!