Французские гастроли

Полдня пролетели как их и не было, но я обзавёлся полным гардеробом на весь год. Несмотря на все попытки Вронской помочь мне материально, свои покупки оплачиваю сам. Денег остаётся не так чтоб уж и много, но на год ещё хватит. Тратиться больше не на что, так чего их жалеть? А позволить женщине платить за меня? Это с какого перепуга? Все вещи привезли на мою новую квартиру и Вронская, ничуть не смущаясь вручает их Катерине с требованием почистить, погладить и развесить в моём шкафу.

Затем предупреждает мадам Бишоп что мсье Лапи́н отбывает на три дня «по делам» и забирает измученного меня с собой. На мой робкий вопрос, а не стоит ли мне взять с собой что-нибудь из вещей, она только смешливо хмыкает и загадочно отвечает, что они мне не понадобятся. Мы приезжаем на квартиру Алисии, где я как примерный квартиросъёмщик провёл предыдущие две ночи на кушетке, и она отправляет меня в ванную заявив, что от меня «несёт как от старого козла». Вогнав таким сравнением в краску. Ванна у госпожи Вронской не чета той «сидячей», что была в Одессе. В ней вполне могут уместиться двое таких как я. Или как я… и Алисия.

Мы лежим в кровати, и Алиса млеет от моих ласковых прикосновений, чувство стыда у неё отсутствует напрочь. Когда она совершенно обнажённая неслышно вошла в ванную комнату и взяв в руки мочалку начала меня намыливать, я чуть водой не захлебнулся от неожиданности. Чем рассмешил её до слёз, но все мои притязания на немедленную близость она решительно отвергла. Немного не по себе, когда такая волнующая женщина рассматривает твоё тело как доктор на медицинском осмотре, но видимо это он и был.

И только убедившись, что на мне нет никаких видимых следов от бушующих сейчас в Европе болезней, она сама забирается в ванну и мы там «играем и плещемся» пока вода не остывает. А затем продолжаем любовные игры в её спальне. Любовница она опытная, и удивить её ничем так и не сумел, впрочем и не стремился к этому. Мне нужна была «разрядка» и я её получил, что нужно было Алисе не спрашивал, скорее всего тоже что и мне, просто секс без всяких обязательств.

Мы просыпаемся, завтракаем и снова идём в кровать. Затем обедаем, проводим час в полудрёме на веранде, и она три-четыре часа занимается танцами, а я аккомпанирую ей на фортепиано. После этого пару часов опять сидим на веранде пьём кофе и просто разговариваем. Затем лёгкий ужин и вновь любовные игры до полного изнеможения. Все мои юношеские фантазии сбываются. Только ради этого стоило приезжать в Париж!

Она рассказывает о своей службе в Мариинском театре. Как пришла туда наивной девочкой и через что ей там пришлось пройти. О своей личной жизни она не рассказывает ничего, просто мимоходом обронив что в её жизни была и любовь, и предательство, и крушение всех идеалов и надежд. И вообще придворный балет, по её словам, ничем не отличался от узаконенной проституции только более привилегированной.

— Представляешь, когда мы попросили добавить нам, балеринам кордебалета содержание, то получили отказ. Мол, мы и так получаем достаточно. А если нам средств не хватает, то надо не клянчить денег у канцелярии двора, а подыскивать более щедрых покровителей! Словно эта державная морда не знал за что «покровители» готовы были платить. Сам-то он этим пользовался бесплатно. А попробуй ему отказать, так на всю жизнь и останешься во втором составе кордебалета.

О своей жизни в Одессе я всё-таки проболтался. Вот и не верь после этого байкам о «медовой ловушке»… сам расскажешь то, чего не хотел. Теперь Вронская знает, что я «советский» и немного переживает по этому поводу. Оказывается, квартал Пасси находится чуть ли не в самом центре белоэмигрантского «анклава» русских в Париже. Да уж… Занесло! Но мне здесь нравится, моя хозяйка и все домочадцы считают меня «швейцарским французом». Так что разговариваю только по-французски. Но меня это не напрягает, наоборот хорошая тренировка и практика. Только Катерина, кажется, что-то начала подозревать после моей встречи с Вертинским, но пока помалкивает. Она вообще какая-то тихая и незаметная.

Три дня «поездки по делам» пролетают для меня как-то незаметно и стремительно. И Алисия мягко но безжалостно выставляет меня вон, на прощание настоятельно посоветовав чтоб без её приглашения даже не вздумал появляться на пороге её дома. В общем-то правильно. У меня свои интересы, у неё своя жизнь, где юному любовнику места нет и не предвидится. Остаётся только надеяться на то, что наша встреча не сиюминутный каприз взбалмошной дамы. Но что за женщина! Мечта любого мужчины. В жизни заботливая жена и мать, в постели неистовая любовница.

* * *

Наша встреча с Вертинским состоялась уже в «моём» новом доме после возвращения из «деловой поездки». Его интересовало истинное положение дел в Советском Союзе. И с литературой, и с музыкой, и в первую очередь с жизнью простых советских людей. Врать ничего не стал, но и нагнетать излишних страхов тоже. Да и говорить-то мог только за Одессу, а этот город всегда стоит особняком.