Французский авантюрный роман: Тайны Нью-Йорка. Сокровище мадам Дюбарри

— Не горюй, сейчас я развеселю тебя! У меня в погребе есть прекрасное вино, которое я берегу для хороших друзей!

— Отлично! — повеселел галунщик.

— Лебик! Возьми в погребе кувшин с мальвазией и принеси нам пару стаканов!

— Хорошо, — проревел Лебик.

— Сейчас мы угостимся настоящим нектаром, — обратился хозяин к гостю.

— Тем лучше, — облизнулся Брикет.

Они подождали несколько минут.

— Пока твой Лебик повернется… — рассмеялся галунщик.

— Это животное настолько глупо, что он мог налить стаканы и не догадаться принести их нам.

Брикет остановил его, видя, что тот намеревается опять звать Лебика.

— Оставь его, а то он еще чего-нибудь выкинет. Пожалуй, я сам схожу за стаканами, это будет скорее!

— Коли есть охота…

Оба стакана, как и предсказывал Сюрко, стояли на подоконнике, а Лебик уплетал баранью лопатку.

— Вон мальвазия в стаканах, — промычал он.

— Что ж ты не принес на стол?

— Хозяин этого не приказывал.

Брикет взял поднос и вернулся к столу.

— Ну как, соседушка? — спрашивал парфюмер при каждом глотке. — Не правда ли, отличное вино?

— Не мешало бы повторить, чтобы распробовать получше, — схитрил галунщик.

Ответить Сюрко не успел. Глаза его странно замигали, рот открылся, как будто он хотел что-то сказать, и он скатился со стула, ударившись об пол.

— Э, соседушка, да ты совсем пьян, — воскликнул Брикет, наклоняясь, чтобы поднять своего собутыльника.

Он попытался повернуть его, но тут же понял, что с ним что-то не так. «Похоже, что с ним удар», — подумал он.

На его крик вбежала Лоретта. И тут же разослала всех, кто был под рукой, за врачами.

Явились два врача и, расспросив об обстоятельствах, предшествовавших этому случаю, пришли к выводу, что чрезмерное возбуждение и слишком плотный ужин были причиной апоплексического удара. Они же констатировали смерть.

Единственная радостная минута в жизни принесла этому угрюмому человеку смерть.

Лоретта, сомневаясь в приговоре докторов, приказала не хоронить его сразу же. Но по прошествии трех дней сомневаться уже не приходилось.

Когда покойного Сюрко заколотили в гроб, обшитый трехцветной саржей, Лоретте ничего не оставалось, как распорядиться о доставке его прямо на кладбище, так как церковные обряды были запрещены.

Кладбище Кламар было расположено довольно далеко. И когда носильщики доходили до улицы Лусталот, они изнемогали от усталости и жажды.

Улица Лусталот, проходившая рядом с кладбищем, была занята виноторговцами. Перед дверьми этих лавок были устроены специальные подмостки, куда можно было поставить носилки с гробом. Таким образом часто возле какого-нибудь дома могло собраться восемь-десять гробов, ожидающих своих носильщиков. И надо сказать, что мертвецы не скоро попадали в свое последнее пристанище. Случалось, носильщики были настолько пьяны, что хватали первые попавшиеся носилки и волокли, не зная точно, тот ли это мертвец, — гробы были все одинаковые. Случалось, что у них не хватало денег расплатиться с хозяином лавки, и тогда покойник оставлялся в залог. Случалось, что пьяницы просто забывали гроб на подмостках и уходили.

Так как у Сюрко, кроме Лоретты, не было родственников, то ей самой пришлось заниматься всеми вопросами похорон. Она рассчитала, что возьмет Лебика и одного наемного носильщика. Женщинам в то время провожать гроб на кладбище было не положено. Носильщик оказался человеком низкорослым. К тому же Лебик шагал широко, и тот едва поспевал за ним. Поэтому перед первой же лавкой виноторговца он стал как вкопанный.

— Может, пропустим по чарочке?.. — спросил он.

— А ящик куда?

Его спутник растолковал ему назначение подмостков. И великан, обычно довольно туго соображавший, тут довольно быстро сориентировался. Но он еще колебался.

— А вдруг его украдут?..

Его напарник расхохотался.

— Кого?

— Моего хозяина!

— Зачем? Что из него можно сделать?!

Лебик очень хотел выпить, но его мучила совесть.

— А вдруг хозяйка пошла за нами и увидит, что я потягиваю вино вместо того, чтобы делать свое дело?

— А мы пойдем в дальний конец лавки, и нас никто не увидит, — настаивал напарник.

Лебик сдался.

Поставив гроб на подмостки, они вошли в лавку. Основательно нагрузившись, они вышли на улицу, взяли свой груз и двинулись дальше.

Но улица Лусталот была длинной и, чтобы попасть на Кламарское кладбище, нужно было миновать еще не одну такую лавку.

Поэтому Лебик вернулся вечером в магазин совершенно пьяным. Смеясь, он повторял:

— Уф! В большую яму!..

* * *

Итак, Сюрко умер и был похоронен.

Месяца через три Лоретту испугал шум в комнате покойного. Но со временем испуг прошел, и она уже смеялась над своими страхами.

Она охотно бы взяла жильцов, но боялась, что попадет впросак. Закон об укрывательстве подозрительных личностей действовал очень строго. Но, во всяком случае, она спокойно спала под охраной Лебика, стелившего свою постель под ее дверью.

Наученная горьким опытом первого брака, она отказывала своим многочисленным обожателям, толпившимся в магазине. Они оживляли торговлю, но оставляли спокойным ее сердце.

Так прошло три года.