Французский авантюрный роман: Тайны Нью-Йорка. Сокровище мадам Дюбарри

— Нет. Это дело стражи, приставленной к этой женщине.

— Но кто же она? Откуда? — пробормотал аббат.

— Но мне кажется, что это довольно легко узнать. Ведь Бералек знал ее раньше, значит, надо спросить его… И если вы мне разрешите…

— Нет, — сухо прервал его аббат. — Ваш друг там, где он сейчас нужнее всего. Он гораздо полезнее у этой продавщицы косметики, чем в «Люксембурге». Я хочу, чтобы ничто не помешало ему выполнить ту миссию, которая случайно выпала ему на долю…

И аббат прибавил с улыбкой:

— Без сомнения, он сделает это.

Говоря все это, аббат продолжал наблюдать в лорнет за домом генерала.

— Ну, видите? Я был в этом уверен… Вот один… а вон и остальные…

Приглядевшись, Пьер заметил на аллее, ведущей к дому Бонапарта, тень человека, направлявшегося к дому.

Не прерывая своих наблюдений, аббат продолжал:

— Господин Кожоль! Безусловно, я хочу знать, кто эта женщина в «Люксембурге». Я возлагаю на вас поручение доставить мне эти сведения.

Только такое поручение могло затмить горечь от разлуки с Ивоном. Пьер почувствовал, что Елена начинает занимать в его душе все больше места. Поэтому он с радостью согласился.

— Надеюсь, что это развлечет вас больше, чем пребывание в гостинице «Спокойствие». Здесь ведь нет совершенно никаких удовольствий, — заметил аббат.

— Ну-у, — лукаво заметил Пьер, — я не совсем с вами согласен…

— Что вы хотите этим сказать?

— Развлечения здесь не так редки, как это вам кажется, господин аббат. Ну, во-первых, можно хорошо рассмотреть, что делается у соседей.

При этом намеке граф опустил лорнет и сказал:

— Служба королю, господин граф…

— Простите, аббат, но я имел в виду не вас… господин Томассэн.

Аббат вздрогнул.

— Что это значит?

— Это значит, господин Монтескье, что нужно осмотрительнее выбирать место, когда хочешь заниматься известными работами, как, например, те, о которых вы говорили здесь полчаса назад.

— Но ведь хозяин гостиницы — наш человек, — изумленно проговорил аббат.

— Прекрасно. Но если у обитателя соседней комнаты возникнет желание, как, например, у меня, узнать, чем вы занимаетесь, он не только услышит, но даже и увидит все, что захочет.

— Каким образом?

— Через отверстие в стене. Оно настолько широкое, что я слышал и видел весь ваш разговор об адской машине.

К Монтескье вернулось хладнокровие.

— С чего вы решили, что я занимаюсь адской машиной? Я просто хотел поддержать этого бедного человека, талантливого инженера, но не сапоги же мне ему заказывать? Вот я и придумал подобную историю!

Молодой человек наклонился к аббату и медленно спросил его:

— Вы знаете, почему наши шуаны прозвали меня Собачьим Носом?

— Благодаря вашей редкостной способности делать правильные выводы.

— Это так.

— Ну так какая же связь может быть между мной и этим инженером?

— Вы действительно хотите узнать мое мнение?

Пьер встал и прошелся по комнате.

— Ну что ж, я думаю, что этот несчастный погибнет, принесенный в жертву вашим замыслам по той же причине, по которой вы сейчас наблюдаете за теми, кто пробирается в мадам Бонапарт…

При этих словах Монтескье вздрогнул.

— Я не понимаю, — сказал он холодно.

— Господин Монтескье, безусловно, между нами огромная разница, но мы оба посвятили себя одному делу — восстановить королевство на развалинах проклятой Республики. Вы прекрасно понимаете, что на этих развалинах может возвыситься только один человек. И это именно тот человек, за домом которого вы ведете наблюдение.

— Генерал Бонапарт? Но он в Египте. Англичане преградили ему путь к возвращению. Вы шутите, мои милый?

— Но здесь он оставил своих. Эта свора, жадная до добычи, любыми путями подготовит ему путь к власти. Вы угадали этого человека, господин аббат. Вы — хладнокровный игрок, вы рассчитали шанс на успех, а в случае провала вашей отчаянной ставкой станет жизнь Буланже.

— Итак, торжество Бонапарта кажется вам до того решенным, что вы даже не допускаете мысли, что наше дело может восторжествовать?

— Нет. Наше дело обречено. Мы умрем без пользы…

И закончил голосом, полным отчаяния:

— Мы умрем, мучаясь вопросом: достойны ли были нашей преданности те, кто послал нас на смерть?

Скрывая волнение, аббат тихо произнес:

— Не надо слишком отчаиваться, сын мой. Неопределенность не может продолжаться слишком долго. И мы уже приближаемся к конечной цели, нас отделяют от нее только несколько продажных…

Пьер вспомнил.

— Ах! Есть еще один, которого вы можете включить в свой список, он поручил передать вам, что готов продаться.

— Кто?

— Жозеф Фуше.

— Но в данное время он занимает не настолько высокий пост, чтобы быть полезным нам или навредить…

— Он рассчитывает стать министром полиции.

— Ну тогда мы и будем говорить с ним.

У Кожоля появилось предчувствие, что Монтескье совершил непоправимую ошибку.

— Мне кажется… у меня предчувствие… это ошибка. Нельзя отвергать этого человека.

— Но я не отвергающего, я просто выигрываю время. Он бесполезен без Барраса.

— Но когда же Баррас будет наш?

— В тот день, когда я отсчитаю ему шесть миллионов.

При этой цифре молодой человек вскочил.