Французский дьявол

Мальчишка осторожно трет враз покрасневший лоб, пошатываясь, растворяется в толпе. Ходить ему с шишкой на голове пару дней, уж я свои пальцы знаю. Но не ломать же мне ребенку руку за воровство, а про то, чтобы сдать его местной страже, и речи быть не может. Те попотчуют его вдоволь плетьми, так что же, он тогда воровать перестанет? А на что ему жить? Не похоже, чтобы ребенок сытно питался, да и взгляд у него не наглый, а затравленный какой-то. Нравы у них в Англии самые незатейливые, за украденный кусок хлеба могут попросту отрубить руку или заклеймить раскаленным железом, а то и жизни лишить. Пусть уж лучше живет, наносит британцам экономический ущерб по мере сил.

Час за часом я кружу по узким, забитым людьми улочкам, ощущая смутное беспокойство. Город просто наводнен войсками, минуты не проходит, чтобы я не наткнулся на группу военных или конный патруль. Мало того, на каждом перекрестке торчит по паре стражников, опершись на копья, они так и шарят глазами по проходящим мимо людям.

Где-то позади истошно вскрикивает женщина, громко визжит, тыча пальцем в высокого парня, продирающегося сквозь толпу. Как из-под земли рядом с воришкой возникает неприметный человек в темном, я успеваю уловить молниеносный взмах дубинкой, и парень, не успев увернуться, рушится на мостовую. Толпа раздается в стороны, я с интересом наблюдаю за тем, как к стоящему на четвереньках парню подходят стражники, цепко берут под руки и волокут куда-то в сторону. Воришка бредет, неуверенно переставляя ноги, по разбитому лицу струится алая кровь, заливая правый глаз.

– Ай, молодцы! – кричит высунувшийся из лавки мужчина в окровавленном кожаном фартуке, в мускулистой руке сверкает здоровенный тесак.

Поймав мой взгляд, горожанин словоохотливо объясняет:

– Это все новый шериф, сэр Ральф де Халь. Говорят, он пообещал его светлости герцогу Глочестеру очистить наш город от всяких проходимцев.

– И получается? – спрашиваю я. – Мне, как приезжему, это очень интересно.

– Еще как! – в голосе мясника столько гордости, словно это он лично покарал всех злоумышленников Саутгемптона. – Различное ворье вешают каждую неделю.

– Ну да, ну да, – киваю я. – Сегодня утром я наблюдал, как казнили дворянина. И часто у вас так?

– Закон для всех един, – мясник скрещивает на груди бугрящиеся мышцами руки, голос его разносится по всей улице, – поэтому шериф вешает и дворян. Говорю же вам, он поклялся перед герцогом на Библии!

В соседней лавке я покупаю здоровенный ломоть свежего хлеба с маслом и бреду по улице дальше, внимательно приглядываясь к богатым домам. Ах, что может быть лучше для голодного человека, чем ломоть свежего хлеба! Помню, в детстве, набегавшись по улице, отхватишь от булки хлеба горбушку, натрешь корочку чесноком, посыплешь солью и тут же в рот. Что еще надо ребенку для счастья?

Доев ломоть, я отряхиваю с одежды крошки и проворно отступаю в сторону, пропуская мимо себя четверку лошадей, запряженных в карету с гербом на дверце. Из окошка выглядывает настолько прелестная девушка, что я отвешиваю ей самый галантный поклон, на который только способен. А может, зря меня не стали учить на донжуана? Одернув себя, я достаю из кармана платок Жанны и жадно вдыхаю знакомый запах. Несмотря на купание в Ла-Манше, шелк до сих пор сохранил нежный аромат ее духов.

– Вот так вот с Божьей помощью мы оградим себя от вражеских соблазнов, – твердо заявляю я. – Ни к чему мне все эти англичанки, у меня во Франции уже есть самая прекрасная из женщин!

Вечером того же дня мы сидим за столом в обеденном зале трактира «Услада моряка». Несмотря на двусмысленное название, никакой это не вертеп, а очень даже приличное и, что для нас самое важное, недорогое заведение.

– Наелись? – обводит нас тяжелым взглядом командир. – Тогда докладывайте.

Я внимательно слушаю, о чем говорят остальные, мои наблюдения ничуть не противоречат их выводам. Нынешний Саутгемптон – неподходящее место для грабежа. Мало того что он наводнен городской стражей и военными, так вдобавок подлые купцы и ростовщики превратили свои дома в настоящие бастионы. Мол, мой дом – моя крепость. Богатый особняк в Саутгемптоне – это высокий забор, тяжелые ставни и металлические решетки на окнах, плюс ко всему злые псы и многочисленные вооруженные слуги.

– Только представьте! – горячится сьер Габриэль. – Захожу я в лавку к одному ювелиру, чтобы узнать, сколько он даст за мой фамильный перстень. А этот мерзавец, вместо того чтобы принимать меня с глазу на глаз, как то положено людям его презренной профессии, сделал это в присутствии слуг!

– И много у него этих слуг? – уточняет парижанин, вертя в пальцах кинжал.

– Я видел двоих, – отвечает сьер Габриэль. – Здоровенные такие подлецы с тяжелыми дубинами. Вдобавок за портьерой прятался еще один, с арбалетом.

– Дела, – растерянно тянет Малыш.

Командир долго молчит, опустив голову, а когда встает из-за стола, тяжело роняет:

– Продолжайте искать, землю ройте, но найдите подходящий объект! Орден получил от короля задачу, и мы умрем, но выполним ее!