Французский дьявол

Едва отзвучала трель, как над гребнем холма появилась голова Лотарингского Малыша. Прищурившись, я различил даже дуло кулеврины. Едущий впереди коренастый бородач все так же зорко поглядывал по сторонам, и не успел его конь сделать пяти шагов, как с гребня холма донесся нарастающий топот. Завидев летящую галопом тройку всадников, сержант резко натянул поводья и вскинул правую руку. Его грудь расширилась, набирая воздух, и в тот же момент с гребня холма грохнула кулеврина Лотарингского Малыша.

Воины изумленно раскрыли рты, круглыми глазами уставились на обезглавленное тело сержанта, один начал тереть лицо, стряхивая брызги крови и мозга. Кулеврина – страшное оружие в умелых руках, и наш стрелок вновь ухитрился завалить одним выстрелом сразу двоих англичан! Я хищно оскалил зубы, наводи арбалет в спину одного из охранников, сухо щелкнула тетива, отправляя в короткий полет арбалетный болт, и тут францисканцы поравнялись с караваном. Сьер Габриэль и парижанин с разгону метнули копья, шевалье де Кардига молниеносно взмахнул мечом, не задерживаясь, троица пронеслась дальше, рубя в капусту оторопевших от неожиданности британцев.

Я мельком глянул на шесть неподвижных тел, щедро орошающих дорожную грязь потоками алой крови, и вскинул следующий арбалет, выбирая цель повкуснее. Какой же все-таки молодец сьер Габриэль! Пока я подрывал арсенал, гасконец успел выбрать для нас тройку механических луков, не забыв прихватить к ним две связки арбалетных болтов. Профессионал войны, и больше тут ничего не скажешь. Щелкнула тетива третьего, последнего арбалета, вынося из седла очередного британца, я подхватил копье и кинулся к месту боя.

Все-таки простые солдаты не ровня опытным рыцарям, особенно в таких вот скоротечных схватках. Длинный английский лук – оружие пешего воина, с коня из него не выстрелишь. Тем более что с натянутой тетивой луки не хранят, от этого они портятся, да и тетива выходит из строя. Но кто бы дал британцам время спешиться и вооружиться луками? Оглушительно звенела сталь, англичане растерянно перекрикивались, чертыхались и взывали к Богу, но тот, разумеется, не помог.

Я ограничился тем, что наблюдал за схваткой со стороны, не вмешиваясь, все-таки конная рубка – неподходящее место для пешего. Лишь однажды, когда какой-то хитрец с крыши фургона попытался ударить в спину Жюля де Фюи, я изо всех сил метнул копье. Выронив тяжелый топор, неудачник свалился прямо под ноги истошно ржущих коней. Вновь грохнула кулеврина, вынося очередного англичанина из седла, на том бой и закончился.

Я восхищенно помотал головой. Для меня просто загадка, каким образом Малыш ухитряется так быстро перезаряжать свою пукалку.

То и дело проваливаясь в грязь чуть ли не по колено, я пошел вдоль фургонов, тщательно пересчитывая трупы. С караваном было покончено. Жюль, спешившись, ходил от тела к телу, длинным кинжалом перехватывая глотки покойникам. Как мы заранее решили, не должно было остаться в живых ни одного британца, ведь у приличных людей считается дурным тоном, когда кто-то из выживших с криком начинает хватать тебя за шиворот в людном месте. У тела обезглавленного сержанта парижанин на секунду замешкался и с тяжелым вздохом пошел дальше. Да, огнестрельное оружия пятнадцатого века – вещь страшная, и коли уж ты ухитрился попасть из кулеврины в человека, то раны он получает никак не совместимые с жизнью.

Из первого фургона сьер Габриэль за шкирку выволок невысокого упитанного блондина в роскошной черной куртке и узких, в обтяжку, штанах.

Господин Шорби растерянно оглядел нас и, зацепившись взглядом за мое лицо, истерически взвизгнул:

– Как это следует понимать? Вы же нанимались ко мне в охрану!

– Понимать это следует так, господин купец, – по-волчьи ухмыльнулся наваррец. – Нам очень нужно ваше золото. Где вы его прячете?

Наивный торговец упрямо сжал губы, словно это могло его спасти. Жизнь – штука жестокая, бывает, пытают и дворян, что уж говорить о простолюдинах!

– Нашел! – из третьего фургона выглянул сьер де Фюи, победно звеня увесистыми мешочками. – Тут с избытком хватит на все, что мы собирались купить!

Купец тонко вскрикнул, его пухлые руки прижались к груди, словно пытаясь задержать тонкую красную струйку. Он что-то жалобно простонал, ноги подогнулись, с громким всплеском тело рухнуло в жидкую грязь. Наваррец деловито вытер кинжал о роскошную куртку покойника и равнодушно отвернулся.

– И на оружие хватит? – холодно спросил шевалье де Кардига.

Как ни удивительно, лицо командира даже не покраснело, словно короткий бой не успел его разогреть. Для воина, который привык сражаться в полной броне часами, пятиминутная схватка – пустяк.

– На любое оружие, какое только захотите.

– Прекрасно.

Шевалье де Кардига спешился, подхватив клинок сержанта, повертел им перед собой, пару раз взмахнул в воздухе и довольно хмыкнул:

– А меч неплох, признаю.

– По сравнению с тем куском железа, что ты таскал, любой меч покажется Эскалибуром, – задумчиво отозвался гасконец, внимательно разглядывая еще один клинок, поднятый с земли.