Французский орден особиста

В сложившихся обстоятельствах советское правительство 17 сентября 1939 года оперативно направило части Красной армии на запад. Советскими войсками было интернировано 452 536 человек, из них 18 789 офицеров. А 28 сентября 1939 года состоялось официальное подписание договора между Германией и Советским Союзом о разделе Польши. Его результатом стало возвращение в состав теперь уже СССР старых российских земель Западной Украины, Белоруссии и Бессарабии, вынужденно утраченных в революционно-военных событиях 1918 года.

Возможно, судьба Польши и весь последующий ход событий в Европе мог быть иным, если б в Варшаве было принято предложение наркома обороны Красной армии К. Е. Ворошилова взять под защиту Вильнюс и Львов. Но надменная польская сторона в своей безграничной русофобии это предложение отвергла. «Требование маршала Ворошилова, в соответствии с которым русские армии, если бы они были союзниками Польши, должны были занять Вильнюс и Львов, было вполне целесообразным военным требованием. Его отвергла Польша, доводы которой, несмотря на всю их естественность, нельзя считать удовлетворительными в свете настоящих событий. В результате Россия заняла как враг Польши те же позиции, какие она могла бы занять как весьма сомнительный и подозрительный друг», – прагматично вспоминал Черчилль о еще одной упущенной политической возможности остановить продвижение фашистской Германии на Восток [19].

Грязные политические игры

Во второй половине апреля 1939 года британское правительство подбросило советскому руководству затравку – проект декларации о политических основах европейской безопасности. Одно из ее положений гласило: «В случае акта агрессии против какого-либо европейского соседа Советского Союза, который бы оказывал сопротивление, можно будет рассчитывать на помощь Советского правительства, если она будет желательна и оказана тем путем, который будет найден более удобным» [20].

Иными словами, британская сторона «в случае акта агрессии» не брала на себя вообще никаких встречных обязательств и даже не намеревалась обозначить их. Ранее, 28 марта 1939 года, министр иностранных дел Великобритании Эдвард Галифакс через своего посла в Вашингтоне конфиденциально информировал Госдеп США об истинной позиции британского правительства на предстоящих переговорах с Советским Союзом. Она сводилась к тому, что Англия, приступая к переговорам с СССР, «не намерена устанавливать с ним действительное сотрудничество» [21].

К счастью, опережающие действия советской разведки своевременно дезавуировали все представленные Лондоном инициативы и раскрыли советскому руководству истинный смысл очередного грязного демарша, который по своей сути являлся классической политической провокацией.

Что касается позиции правительства Польши, вокруг которой ломалось столько копий, то она нашла отражение в телеграмме ее министра иностранных дел Юзефа Бека, адресованной еще 14 мая 1939 года польскому послу в Лондоне Эдварду Рачинскому. В частности, МИД Польши ориентировал своего посла на то, что «наша позиция по вопросу об англо-французско-советских переговорах не может быть ни отрицательной, ни положительной, поскольку в этих переговорах мы участия не принимаем… Мы по-прежнему придерживаемся той точки зрения, что договор о взаимной польско-советской помощи ускорил бы конфликт» [22].

В Москве достаточно хорошо знали об этой закулисной политической кухне. Оперативные сводки нелегальных резидентур не оставляли ни малейших сомнений в истинных планах «политических партнеров» СССР. Но высшее политическое руководство СССР тем не менее оперативно отреагировало на предложения Лондона и Парижа. В течение апреля – мая 1939 года по дипломатической линии между Советским Союзом, Великобританией и Францией шел интенсивный обмен проектами потенциального трехстороннего соглашения. Но дальше красивых дипломатических слов дело не шло, и тогда 23 июля советское руководство сделало инициативный практический шаг – предложило организовать в Москве переговоры ответственных военных миссий, которые смогли бы оценить возникшие угрозы в Европе и на этой основе определить необходимые и возможные меры по ее реальному практическому уменьшению.

Несмотря на то что ситуация вокруг Польши обострялась с каждым днем, Британия и Франция прислали своих представителей только 11 августа. Примечательно, что руководители делегаций – адмирал Р. Дракс, до этого оголтело призывавший к войне с СССР, и генерал Ж. Думенк – вообще не были уполномочены своими правительствами подписывать какие-либо документы. Перед отъездом в Москву Думенк был ознакомлен с директивой Генштаба Франции, в которой предписывалось: «Не в наших интересах, чтобы он (Советский Союз. – Авт.) оставался вне конфликта, сохраняя нетронутыми свои силы» [23].