Французский орден особиста

Ультиматум навис над подпольщиками как дамоклов меч. Существовавший ранее канал побега был наглухо перекрыт, и свою последнюю надежду Рябов и его товарищи связывали с Антуаном. Выйти на него в условиях, когда вокруг зоны «Ост» был установлен жесточайший карантин, а старосты следили за каждым шагом заключенных, было делом почти безнадежным.

Время ультиматума стремительно истекало. Положение Орлова все больше осложнялось. Его жизнь, и не только его, держалась на честном слове. Угроза нависла над Рябовым, и она пришла, откуда он ее не ждал.

Перед обедом к нему обратился Корнелюк, работавший в штабном бараке. Оглядываясь по сторонам и замирая, когда кто-то проходил рядом, Корнелюк торопливо рассказал, что накануне вечером услышал обрывок разговора между «Фоном» и одним из его агентов. «Фон» потребовал следить за каждым шагом Рябова и установить, с кем он общается. Как выглядел агент, Корнелюку не удалось рассмотреть, потому что «Фон» позаботился о конспирации: прежде чем выпустить доносчика из своего кабинета, выключил свет в коридоре, а потом вывел его через черный ход.

Рябов пытался проанализировать информацию.

«Как „Фон“ вышел на меня? Через Орлова? Или я сам где-то прокололся? Но где и когда? Что „Фону“ известно о нашей подпольной организации?..

Стоп, Иван! Не накручивай себя. Пока ясно только одно: „Фон“ поручил одному из своих „шестерок“ следить за тобой. Кому? Может, Корнелюк что-то недоговаривает?.. А какой смысл? Похоже, правду он говорит. Но почему? Что толкнуло его на этот шаг?»

Рябов искал объяснение поступку Корнелюка и не находил. Их ничто не связывало, если не считать двух недель, проведенных в одном вагоне, когда их везли в «Острикур». Тщедушный мужичонка, Корнелюк стал объектом насмешек и издевательств для старосты и его прихлебателей. Они заставляли чесать им спины и давить блох, Рябов не выдержал и встал на защиту доходяги. А когда в поезде у Корнелюка загноилась рана, он раздобыл для него подорожник и отдал свою нательную рубашку на бинты.

«Может, это обычная благодарность? – подумал Рябов, но сомнения не покидали его. – С чего бы это? Здесь, в лагере, так не рискуют… Но не все же сволочи и доносчики. Не все трясутся за свою жизнь. Взять того же Орлова или Геращенко…

Но ни Орлов, ни Геращенко в штабном бараке не работают, а Корнелюка туда взяли полы мести. Так, может, Корнелюк и есть стукач „Фона“? – Cердце пропустило удар и покатилось вниз. – Какой же ты наивный, Иван! Наверняка это провокация „Фона“! С другого бока зашел! Хитер, сволочь! Но что же теперь делать?..»

– Колесник, ну чё мнешься? Бригадирский стол теперь тебе заказан, кончилась лафа. Иди жрать со всеми! – подобно бичу хлестанул по нервам окрик капо – старосты.

Рябов присоединился к Орлову и Геращенко. Хлебая баланду, они бросали на него беспокойные взгляды, а ему кусок в горло не лез. Первым не выдержал Геращенко:

– Санек, это ты с кем разговаривал?

– Один знакомый. А что? – ушел от ответа Рябов.

– Похоже, ты не сильно рад встрече.

– С чего взял?

– У тебя на лице все написано.

– Так что случилось, Саныч? – допытывался Орлов.

– Случилось, но поговорим не здесь, – буркнул Рябов и склонился над миской.

До конца обеда никто не проронил слова. По пути на построение перед работой Рябов по-прежнему хранил молчание. А вдруг он все-таки ошибся насчет Корнелюка? Вдруг не предатель? Если он сейчас расскажет все ребятам, кто-то может услышать, это опасно.

Предосторожность Рябова не была лишней: бригада пополнилась двумя новыми шахтерами. Один небольшого роста, худощавый, лицо напоминало лисью мордочку. За густыми бровями прятались глаза-буравчики – Рябов несколько раз перехватывал его любопытный взгляд. Второй – высокий, косая сажень в плечах, с глубоким шрамом, начинавшимся у левого виска и заканчивавшимся у рта; внешне он производил впечатление мужественного человека.

«А Корнелюк-то не соврал – наверняка за мной прислали следить… Зря я на него грешил, – подумал Иван. – Спасибо, не побоялся предупредить… Но кто из них работает на „Фона“? Этот, с хитрыми глазами, или долговязый? Внешность обманчива, на это «Фон» и рассчитывает… Или они оба и у каждого своя роль?.. Времени нет совсем определиться… Ладно, спустимся в забой, там и посмотрим…»

Пока Рябов размышлял, Геращенко и Орлов сверлили его нетерпеливыми взглядами. Стволовой нажал на кнопку, и клеть поползла вниз. Новоприбывших Рябов поставил на дальний участок, воспользовался тем, что был бригадиром. Вскоре появилась возможность рассказать товарищам о разговоре с Корнелюком.

– Сволочь этот «Фон»! Обкладывает со всех сторон! – заскрипел зубами Геращенко.

– Но как же он вычислил тебя, Санек? Как?! – не мог понять Орлов.

– Скорее всего, через тебя, Коля, – вздохнул Рябов.

– Так мы же и не контачим особо после того, как Тиханович на меня вышел.

– А сейчас мы что делаем? Не будь наивным, Коля. Таких, как Тиханович, у «Фона» не один десяток.

– И Корнелюк в их числе. Шоб его! – выругался Геращенко.