Французский перец

Обучение проходит на шестидесятом этаже протыкающего небесную синь сверкающего на солнце монстра, построенного в стиле хайтек. Первые дни с непривычки сильно устаю. После тренингов сил хватает только на то, чтобы добрести до гостиницы и упасть на кровать. Миша и Слава осваивают близлежащие бары. Соблазняют меня пойти с ними, но я не в восторге от этой идеи. Тем более, что вдалеке от родины Миша делает мне вполне недвусмысленные намёки. И каждый раз, когда я отказываюсь составить им компанию, заметно огорчается. Я не хочу обидеть Мишу, но если так будет продолжаться и дальше, то я буду вынуждена отказаться от своего дружелюбного тона в общении с ним.

В выходные и по вечерам мы предоставлены сами себе. Спустя неделю после приезда я всё свободное время провожу в центре. Знакомлюсь с достопримечательностями. Центр мне нравится намного больше Дефанса. Денег у меня с собой не много. Рестораны в сердце Парижа мне не по карману, да и кафе, если честно, тоже. Питаюсь в основном крепами, кофе и водой. Благо киосков, где продается выпечка, предостаточно. Изредка на моем пути попадаются продуктовые магазинчики. И тогда у меня праздник. Я покупаю багет, пару кусочков пармезана или байонской ветчины. Я много хожу, наверное, поэтому ещё не поправилась от всех этих приторно-сладких вафель, блинов и багетов. К ночи ноги гудят так, что я плохо засыпаю, ворочаясь в постели. Мне нравится Париж. Но отчего-то я чувствую себя здесь очень одинокой.

Визитка Пуавра по-прежнему лежит в моей сумке. Вчера я достала ее и долго вертела в руках. Я же не могу вот так сама позвонить мужчине. Тем более женатому. Да и вообще, зачем мне это нужно? Хочу выбросить визитку, но не выбрасываю, а кладу обратно. Я определённо сошла с ума, если до сих пор храню ее вместо того, чтобы выбросить.

С каждым днем чёртов кусок картона начинает беспокоить меня все больше и больше. Я уже не могу сосредоточиться на тренинге, думая о том, что вечером вернусь в гостиницу, где в переднем кармане сумки лежит она. Если я не могу с ней расстаться, и эта бумажка меня так беспокоит, то надо как-то разрешить сложившуюся ситуацию. Наверное, стоит позвонить Пуавру. Что может случиться, если я просто позвоню и поболтаю с ним? Может, он и вовсе не захочет со мной разговаривать. Наверняка, Пуавр уже забыл о моем существовании. Вот чёрт! Кусаю губы, сидя в кресле небольшого кабинета тренинг-центра. Интерактивный экран мелькает разноцветными графиками и текстами. Я тупо смотрю на смену образов перед собой, обдумывая то, что скажу Пуавру.

В гостиницу иду полная решимости. По дороге захватываю в небольшом магазинчике багет, сыр и бутылку вина. Надо же когда-то попробовать настоящее французское вино. Пить в компании коллег я не собираюсь, а делать это в полном одиночестве и без повода – попахивает алкоголизмом. Захожу в номер, открываю бутылку штопором, найденным в верхнем ящике стола. Наливаю вино в стакан и выпиваю залпом. Отламываю багет и нервно жую, тяжело дыша от напряжения. Нет, я не смогу ему позвонить, даже если выпью всю бутылку. Через пять минут алкоголь ударяет в голову. Чувствую, как всё вокруг становится мягким и теплым. Комната плывёт перед глазами. Достаю визитку и набираю номер. Слышу длинные гудки. У меня еще есть время нажать отбой.

– Алло, – голос с приятной хрипотцой выводит из гипнотического состояния. В горле вмиг пересыхает.

– Это Карин, – хриплю от волнения в трубку.

– Я ждал Вашего звонка. Почему Вы не позвонили мне сразу? Решили выдержать паузу? – Вот гад! Он что, не может нормально поговорить со мной? Обязательно надо подколоть!

– Нет. Вообще-то я не хотела Вам звонить.

Слышу его смех на том конце линии.

– И что же Вас заставило всё-таки это сделать?

Злюсь на себя, за то, что позвонила ему. Если сейчас брошу трубку, то опять буду выглядеть полной идиоткой.

– Просто… было нечем заняться и-и-и… м-м-м… – машу в воздухе рукой, пытаясь найти себе оправдание. Почему я должна оправдывать себя?! Это он мне вручил свою визитку и сказал, что хотел бы продолжить наш разговор.

– Понято, – обрывает моё мычание Жильбер. – Хотите поужинать со мной?

От неожиданности промахиваюсь рукой, желая опереться на спинку стула, и чуть ли не падаю. Стул с грохотом валится на пол. В трубке снова слышен смех.

– Карин, с Вами все в порядке?

– Да, да! Все хорошо! – заливаюсь краской. Боже, какая дура! Неуклюжая, нелепая дура!

– Я заеду за вами. Скажем, через два часа.

– Хорошо, – лепечу я в ответ.

– И, Карин! Очень прошу Вас, до моего приезда не убейтесь! – хохочет. Нажимаю отбой и закрываю лицо ладонями. Мне ужасно стыдно, что я позвонила ему. Стыдно, что промазала рукой мимо стула. Стыдно, что я краснею при мысли о том, что кажусь смешной. Через минуту до затуманенного совиньон-блан сознания начинает доходить – мсье Пуавр через два часа будет тут. У меня всего два часа, чтобы протрезветь и освежить свой изрядно потрепанный за день вид.