Французский поход

— Насколько мне известно, — наконец прервал молчание принц де Конде, — польский король замышляет что-то серьезное. — Вам что-нибудь известно по этому поводу?

— Уже ни для кого при варшавском дворе не секрет, что он замышляет большую войну с Турцией, а следовательно, и с Крымским ханством, — подтвердил Хмельницкий. — Владислав мечтает собрать в кулак все имеющиеся польские, литовские и казачьи войска, пригласить пару полков наемников, созвать ополчение и решительно отбросить турок и татар от границ Речи Посполитой. Отбросить с такой силой, чтобы впредь не Польша, а турки и татары жили под постоянной угрозой нападения, теперь уже со стороны польской армии и казаков. Чтобы не их, а польские крепости охраняли переправы на Днепре, Буге, Днестре, Дунае. Не османские, а польские и украинские корабли держали под контролем порты и устья рек в Северном Причерноморье.

— Ради таких планов действительно стоит начинать любую войну. Они достойны жертв Грюнвальда. Но вот вопрос: как относятся к этому при дворе?

— Король Владислав готовится к этой войне, невзирая на то, что многие видные шляхтичи, в том числе коронный гетман Николай Потоцкий, а также заместитель гетмана, сенаторы сейма, решительно выступают против войны с турками. И даже запретили королю объявлять эту войну.

— Вот почему Владислав IV с таким вниманием относится к полковнику Хмельницкому, — едва заметно улыбнулся де Конде. — Вот почему он так подчеркнуто поддерживает его авторитет среди реестровых казаков, запорожцев и польских генералов. Судя по всему, он уже видит в лице полковника будущего главнокомандующего казачьими войсками в войне против турок.

— Подобное предположение мне приходится слышать впервые.

— Даже само предложение возглавить войска вы услышите из уст короля Польши последним. Но у варшавского трона есть наши надежные люди. Я иногда лучше знаю о том, что происходит при дворе Владислава, чем о том, что творится при дворе Людовика. Конечно, назначить вас коронным гетманом или, как это у вас называется, всех объединенных войск, король Польши не решится только из страха кровно обидеть многих военачальников-шляхтичей, а то бы… Разве не так?

— Возможно, вы недалеки от истинного положения вещей.

— Если сейм и впредь будет выступать против войны, то ее может начать украинское казачество, поставив тем самым сейм перед самоубийственным выбором: как вести себя дальше?

— Король не делился со мной такими предположениями, — дипломатично воздержался от комментария Хмельницкий.

— Переговоры в Париже, а затем и сам поход во Францию, еще больше возвысят ваш авторитет, а значит, подтвердят правильность выбора короля. Так что поднимаю этот бокал за успех французского похода казаков.

Они выпили. В то же мгновение Хмельницкий заметил, что в двери стоит кто-то из французских офицеров, очевидно, адъютантов принца.

— Поступайте, как вам приказано, Жеранди, — оглянулся де Конде, по взгляду Хмельницкого поняв, что происходит.

— Слушаюсь, ваша светлость.

— Появление этого офицера означает, что наш разговор услышан?

— Вряд ли.

Но он слушал его, достаточно долго стоя у двери.

— Не волнуйтесь, господин полковник, это мой офицер. Абсолютно надежен. Считайте, что о разговоре знаем только мы. И хотелось бы, чтобы он был предельно откровенен. Мы остановились на том, что Владислав IV желает обезопасить рубежи Речи Посполитой от мусульман.

— Поэтому хотел бы заручиться поддержкой французской короны, — вновь взглянул на дверь Хмельницкий. У него вдруг зародилось какое-то гадкое предчувствие. — Причем надежной поддержкой. И не только дипломатической. Война с Испанией, не без помощи казаков, к тому времени, очевидно, успешно завершится. Воинские силы Франции будут свободны в выборе достойного противника. Но это потом. А пока что поддержку Франции король видит, прежде всего, в поддержке идеи войны против мусульман лично вами, господин главнокомандующий, и кардиналом Мазарини.

— Тем более что война с Турцией очень кстати пришлась бы и Венеции, — обронил де Конде.

И снова Хмельницкий, сидевший лицом к двери, заметил, как на пороге неслышно появился офицер. На этот раз — адъютант главнокомандующего. Полковник уже знал его.

— Господин главнокомандующий, — обратился он к де Конде. — Иностранный офицер — он представится сам — просит принять его. Иностранец прибыл сюда с посольской миссией.

— Передайте ему, что сегодня у главнокомандующего нет возможности принимать иностранных дипломатов. Помогите ему с ночлегом, пусть подождет до завтра или же письменно сообщит о своей просьбе. И впредь прошу не тревожить меня, — повысил голос де Конде.

— Слушаюсь, ваша светлость.

— Что это за иностранный офицер? — насторожился Хмельницкий. — Да еще и «прибывший с посольской миссией»?…