Французский поцелуй

Ну нет, этот «яблочный пирог» ни под каким видом не фригиден – движения бедер дьявольски эротичны, как и грудь, роскошная полнота которой едва прикрыта натянувшейся легкой футболкой. Не говоря уже о сосках, притягивающих взгляд. Должно быть, Ники снится сладкий сон – с такими затвердевшими сосками.

Поерзав в кресле – все усиливающаяся эрекция уже мешала сидеть, – Джонни бессознательно снова обернулся к дивану, оглядел Ники с ног до головы и уже не смог оторвать взгляд от совершенно определенного места. В этой горизонтальной позе дразнящее слияние бедер открывало захватывающий вид на ее холмик. Хлопчатобумажные брюки еще никогда не выглядели настолько привлекательно.

Через некоторое время Джонни с усилием отвел глаза в сторону, напомнив себе, что не следует сознательно нарываться на неприятности. Секс с Ники Ледо – это риск для домика Джорди, тут сомневаться, черт побери, не приходится.

Особенно мимолетный секс.

А если серьезно, она вообще под запретом – то есть ни под каким видом и никогда.

Столкнувшийся с такой редкой необходимостью сдерживаться – в его мире слова «умеренность в сексе» просто не сочетались между собой, – Джонни с силой выдохнул. Страстно и разочарованно.

При этом звуке ресницы Ники приподнялись, а глаза широко распахнулись – она увидела, что Джонни пристально смотрит на нее. Еще не проснувшись, она быстро осмотрела комнату, пытаясь разобраться в незнакомой обстановке и понять, где находится. Париж – да, точно. Люкс Джонни Патрика в отеле. Верни и Джорди. Должно быть, она заснула. О Господи, какой позор! Ники открыла рот, чтобы извиниться.

Джонни, подняв руку, заставил ее замолчать и показал на спящую дочь.

Неразбериха в голове улеглась, и теперь Ники хотела только одного – как можно быстрее сбежать отсюда. Заснуть в люксе Джонни – это так по-детски! Или даже хуже. Быстро поднявшись с дивана, она помахала рукой и пошла к двери, надеясь, что он не сочтет такое вторжение в его жизнь намеренным. Ники подозревала, что женщины то и дело стремятся обманом влезть в жизнь Джонни, и уж последнее дело, если он решит, будто она хочет заполучить его.

Совсем наоборот.

В это время Джонни изо всех сил боролся с собственной нерешительностью. Остановить ее или нет? Какую роль играет благоразумие в общем положении дел?

Или точнее – в строительстве домика на дереве? Или – если уж совсем честно – в его жизни? Она уже почти у двери. Это решающий момент. Да какого черта!

Он встал с кресла.

И, сняв наушники, быстро бросил их на столик и поспешил за Ники. Он нагнал ее в коридоре.

– Подождите, – сказал Джонни, схватив ее за руку, чтобы остановить. Закрыв дверь номера, он повернул Ники к себе лицом. – Я бы хотел, чтобы вы сегодня вечером пошли с нами пообедать.

Сойдет за доброе дело? Это же просто обед. Никаких скрытых мотивов, убеждал себя Джонни – и даже наполовину верил в это.

Они стояли в пустом коридоре очень близко друг к другу. Слишком близко, думала Ники.

Недостаточно близко, думал Джонни, хотя вообще не должен был думать ни о чем подобном.

Он опустил руку.

– Так как насчет этого?

– Конечно, – прошептала Ники, пытаясь дышать нормально, несмотря на его такой странный взгляд, несмотря на двусмысленность последнего вопроса.

– Обед – хорошо?

Ну вот, теперь никаких двусмысленностей. И все-таки Ники кивнула, не в силах произнести ни слова, – страстный взгляд Джонни разбудил в ней желание, которое она так старалась подавить.

– Отлично.

Он улыбнулся мальчишеской улыбкой. Такой обворожительной, что Ники не выдержала, приподнялась на цыпочки и поцеловала его.

Джонни напрягся.

Черт, черт, черт! Что?

– Извините, – пробормотала Ники, вспыхнув от смущения. Можно подумать, для него в новинку женщины, бросающиеся ему на шею.

Через мгновение он снова улыбнулся:

– Все в порядке. Я сам хотел это сделать.

– Правда? – не поверила Ники.

Джонни усмехнулся. Ее недоверчивость очаровательна.

– Да.

Он наклонился к ней так, что губы коснулись ее губ, и шепнул:

– Правда.

А затем его губы прижались к губам Ники, лишив ее возможности и дальше размышлять о том, как бесконечно различны их жизни. Тепло его губ казалось невесомым.

«Нельзя с такой готовностью таять перед ним, – велела себе Ники. – Следует проявить больше самообладания».

Да уж, конечно. Может, это ее единственный шанс поцеловать самого сексуального мужчину в мире, и она не собирается прикидываться скромницей.

Сказать по чести, она и не умела прикидываться скромницей, а всегда действовала импульсивно. Это чистая правда.

Кажется, Джонни ничего не имел против. Ники обрадовалась. Больше того, он прижал ее к себе сильнее, и даже если бы Ники умела изображать из себя недотрогу, после этого она вряд ли сумела бы это сделать. Джонни был возбужден. Ники чувствовала это.

Нажим его губ усилился, в ход пошел язык, и это заставило Ники думать о мягких постелях и жарких телах. Джонни неторопливо смаковал ее, словно ее рот вкусом напоминал мороженое «Баскин Роббинс».

Он знает, что делает, подумала Ники в тот момент, когда он прижал ее к стене и склонился ниже. Он умеет распалить женщину за считанные секунды.