Французский поцелуй

Провал с Найлом причинил ей боль: ее гордость была уязвлена сильнее, чем Лисетт готова была признать, когда ее старый, постылый супруг наконец-то взял и щелкнул ее по носу. Но она научилась мириться с поражением; однажды некая чрезвычайно успешная женщина-продюсер сказала ей: «Дорогая, тебе придется шагать семимильными шагами — это бизнес, где каждый готов перегрызть глотку соседу. Если ты остановишься ради чувств, семьи, отношений, то увидишь, как твое будущее в этом бизнесе рассыпается в пыль, поняла?»

Лисетт знала: если она позволит себе переживать из-за Найла, из-за их нерожденного ребенка, из-за великолепного, но бесполезного Кольта, то разрыдается и будет рыдать до окончания века. А от слез портится цвет лица. С этого момента она собирается начать нормально питаться и зацепить Люсьена Мэрриота.

В ванной через коридор кто-то напевал глубоким басом. С одной линзой в глазу Лисетт с удивлением наблюдала, как из боковой башенки появился Найл с двумя сумками в руках. Он поколебался в нерешительности у заросшей цветочной клумбы, повернулся, как будто собирался вернуться в дом, остановился, почесал голову, наступил на клумбу, слез с нее, снова почесал голбву и неуверенно пошел в сторону дороги.

Когда он дошел до недавно забетонированной площадки, то остановился и посмотрел назад, все еще, кажется, не приняв решения. Его рубашка была надета наизнанку, рукава не застегнуты, джинсы серые от пыли. Лисетт никогда не видела бывшего мужа в таком ужасном виде.

Затем он вздрогнул и направился, чуть не бегом, между высоких тополей в направлении ворот.

— Пока, пока, — цинично прошептала она с издевкой, помахав ему.

Когда-нибудь она вернет Найла, просто чтобы доказать, что она в силах этого добиться. Но сейчас он слишком жалок. И Лисетт догадывалась почему. Она потянулась за своими лайковыми сапожками, твердо намеренная втоптать ими в грязь раз и навсегда его маленькую подружку.

— Ой, Майкл! — Касс выбежала из ванной, розовая от возбуждения.

— Да, любовь моя?

Майкл, единственный раз в жизни без трубки во рту, отвлекся от установки композиции из диких цветов на ее прикроватном столике. У него был вороватый вид, он боялся, что жена над ним посмеется.

Касс увидела, что он делает, и пришла в еще больший восторг.

— То, что ты написал на зеркале, это только что проявилось от пара, ты это серьезно?

— Конечно, черт возьми, серьезно, — каркнул Майкл и улыбнулся. — Спасибо, что прибрала мою одежду. Чертовски мило с твоей стороны, я был таким…

— Нет, дорогой, это я вела себя ужасно. Отсылала тебя на рыбалку, и все из-за того, что у меня похмелье, я выгнала тебя вчера из постели из-за какой-то глупой ссоры в ресторане. Я собиралась извиниться, как только я… э… — Вообще-то Касс хотела сказать, что собиралась извиниться, как только накрасится, но это звучало ужасно тщеславно. — Как только найду подходящие слова, чтобы выразить, как сильно я тебя люблю, как мне стыдно за свое ужасное поведение все это последнее время.

— Да уж действительно, черт возьми, — Майкл широко улыбнулся. — И ты прости меня, что меня немного занесло, старушка, то есть, дорогая. Я… э… я… — он кашлянул, — тоже тебя люблю, конечно.

— О, Майкл.

Касс разрыдалась от облегчения, когда муж неловко обнял ее, она знала, что это самое высшее проявление его чувств. Она почти лопалась от счастья.

Майкл испытывал огромное облегчение. Идея с паром и зеркалом была экспромтом, но, кажется, затея удалась.

Эдди, выходя из ванной, все еще напевал хиты Синатры. За ним шла Лорен, завернутая в простыню, так как в доме, по-видимому, не было чистых и сухих полотенец.

— Дорогой, ты все еще в шапочке, — заметила она.

— Я ввожу новую моду.

Эдди плыл по коридору в одной шапочке.

— Ага, аморальную…

Простыня Лорен зацепилась за какой-то расщепленный плинтус и никак не отцеплялась.

— Оторви просто, — предложил Эдди.

— Я не могу! — вскричала Лорен, отчаянно пытаясь высвободить зацепившуюся ткань.

Она повернулась и увидела, что Эдди смеется над ней.

— Солнышко, иди в комнату, — захихикала она. — Эдди! — крикнула Лорен сквозь приступ смеха, когда муж выхватил ее из простыни.

От лестницы послышался резкий голос Софии. Она говорила очень медленно и отчетливо, как будто объясняла что-то умственно отсталому.

— Это очень хорошо — tres bon, что вы приехали на собеседование так быстро. Дети — les enfihs — они находятся — sont — находятся — здесь — ici. Я уверена, что вы с ними поладите, будете — ils aimer —iих любить. Очень хорошо. Теперь прямо и налево — это gauche или drat? Все время забываю.

— Pardon, madame? — послышался слабый голос.

— Боже! — Эдди направился в спальню, а Лорен попятилась в ванную.

Они все еще держались за руки и поэтому остановились.

— Сюда! — прошипел Эдди.

— Нет, сюда! — убеждала Лорен.

— Мы очень уважаааааемая семья — notre famille est tres respectaaabelle, — хвалился голос с ужасным акцентом. — Итак, мы ожидаем, что наши слуги — les domes-tiques — будут вести себя благопристойно при любых…