Французский «рыцарский роман»

Мы уже не раз говорили о том, что «материя» кретьеновских романов определила и воплотившуюся в них систему пространственно-временных отношений, и выбор героев, и проблематику (т. е. их магистральный сюжет). Определила она и парциальность и линейную направленность сюжетного потока, а также и сами приемы организации произведения. Определила, наконец, и саму величину памятника. «Величина конструкции определяет законы конструкции» [121], — писал Ю. Н. Тынянов. Думается, связь здесь сложнее, диалектичнее. Проблематикой книги во многом диктовались ее размеры. Проблематикой, связанной с «принципом углубления во внутреннюю жизнь». Это «углубление» определило достаточно узкие рамки произведения, посвященного, как правило, одному кульминационному моменту в жизни героя. Этот признак остался очень устойчивым. Если у Кретьена и романистов его круга это оправдывалось скрытой (так сказать, потенциальной) циклизацией (повторяемость героев, одна и та же топография, по сути дела один локус и один социум — как у Бальзака в «Человеческой комедии»), то затем, у авторов первой половины XIII в., писавших уже не обязательно на артуровские сюжеты, но не разрушавших структуры рыцарского романа «бретонского» типа, такое построение произведения диктовалось содержанием: рассказ об одном событии, пусть достаточно емком и важном, не требовал пространности. Так сам собой определился приблизительный объем французского стихотворного рыцарского романа, будь то роман «бретонского» цикла или какой-нибудь иной. Объем этот в основном колеблется от 5 до 8 тысяч стихов. Таковы книги Кретьена, Готье из Арраса, Рено де Божё, Рауля де Уденка, Жана Ренара, затем Жакмеса, Жана Майара и т. д. Бывали, конечно, исключения, вроде романа «Атис и Профилиас», насчитывающего более 20 тысяч стихотворных строк, но это произведение несомненно принадлежит к иному типу рыцарского романа — недаром книга имеет подзаголовок: «История Афин» и может быть сопоставлена, например, с «Романом о Фивах» (более 10 тысяч строк) или «Романом о Трое» (до 30 тысяч).

Дело в том, что французский стихотворный рыцарский роман на всем протяжении его эволюции представлен памятниками двух родов, тяготеющих к принципиально различной композиционной структуре и — шире - трактовке действительности. С одной стороны, это произведения, посвященные одному событию, остроконфликтному и потому во многом кульминационному. С другой стороны, это произведения, повествующие о всем бытии героя и вплетающие в его судьбу судьбы других персонажей; это произведения, в известной мере рассказывающие о целом социуме — от его зарождения до гибели. Если в первом случае мы имеем дело с концентрированностью, сжатостью сюжета, единством интриги, ее однолинейностью, наконец, с одним героем, то во втором — перед нами обстоятельные описания, сменяющие друг друга сюжетные линии, пространные рассказы о далеком прошлом, т. е. о предках героя (или основателях данного социума).

Эти два типа романа не вполне противостоят друг другу: в структуре одного можно обнаружить отдельные черты другого, к тому же бывали и смешанные произведения. Но по основным своим признакам эти романы ощутимо отличаются друг от друга. Если роман кретьеновского типа (причем далеко не всегда «бретонский») тяготеет к авантюрности (т. е. к рассказу о загадочных и непредвиденных приключениях), если в нем ярко выражено лирическое начало, что в частности реализуется постановкой в центр повествования одного героя, глазами которого увидены описанные в книге события, то в романе иного типа нельзя не заметить стремления к эпопейности и своеобразной наивной историчности (вот почему в произведениях этой разновидности столь широко использовались античные легенды, воспринимавшиеся в условиях средних веков как подлинная история), а следовательно — и многоконфликтности и многогеройности. Хронологически эпопейный псевдоисторический роман предшествует рыцарскому роману кретьеновского типа, но это не значит, что отдельные его памятники не создаются во «время Кретьена» и позже. Более того, тенденция к эпопейности и наивной историчности постепенно, к середине XIII в., опять начинает доминировать, но — в произведениях на этот раз прозаических. Созданный же Кретьеном де Труа тип небольшого авантюрного, одногеройного и однособытийного лирического стихотворного рыцарского романа стал самым популярным в посткретьеновскую эпоху, т. е. на рубеже XII и XIII вв. и затем на протяжении XIII столетия.

ГЛАВА ПЯТАЯ

На рубеже двух веков

Работа Кретьена над «Повестью о Граале» оборвалась, как известно, в 1191 г. Возможно, поэт из Шампани скончался, либо, утратив заказчика (Филипп Фландрский, отправившись в крестовый поход вместе со своим воспитанником Филиппом-Августом, умер под Акрой как раз в этот год), потерял интерес к своему все более разраставшемуся роману.