Читаем Французский «рыцарский роман» полностью

Христианизирующая тенденция обнаруживает себя и в романе Роберта де Борона о Мерлине. Судьба этого персонажа, хорошо известная по сочинениям Гальфреда Монмутского, переосмыслена здесь сугубо в религиозном духе, хотя внешняя традиционная сюжетная канва и сохранена. В романе рассказывается о рождении чудесного ребенка, которого силы зла хотят сделать своим орудием. Однако вмешательство божьей благодати (через посредство некоего святого человека Блеза) делает из ребенка доброго христианина. Юный Мерлин сохраняет дар провидения будущего и способность творить чудеса, но направляет эти свои возможности на благие дела. Он становится верным помощником и советчиком Утерпендрагона, сооружает для него чудесный Круглый Стол и способствует возвышению Артура. Эта книга, соединяющая занимательность кельтской фантастики с религиозными идеями, была очень популярна, часто переписывалась (ее прозаическая версия) и вызвала многочисленные продолжения — также в прозе.

Обширный прозаический роман о Персевале, поисках Грааля и судьбе Артурова королевства (точнее, цикл романов), также чрезвычайно популярный в свое время, не может быть рассматриваем как произведение Роберта де Борона. Видимо, несохранившееся стихотворное повествование поэта из Франш-Конте лишь дало толчок прозаическим разработкам этих тем.

Рядом с трилогией Роберта де Борона могут быть поставлены нескончаемые продолжения кретьеновского «Персеваля». Как известно, роман Кретьена обрывается на 110 601 стихе. В огромных средневековых рукописях (а их сохранилось по меньшей мере несколько десятков) за текстом Кретьена следует несколько продолжений — результат последовательной работы целого ряда поэтов. Имена одних из них известны. Другие части «большого» «Персеваля» анонимны.

Непосредственно за текстом Кретьена следует анонимное продолжение (так называемое «Первое продолжение»), занимающее (в зависимости от рукописи) от 10 до 20 тысяч строк. Эта часть описывает самым подробнейшим образом приключения Говена. Следует отметить, что этот обширнейший «Роман о Говене» не целиком посвящен этому герою. Здесь немало вставных эпизодов (в которых протагонистами оказываются другие рыцари Круглого Стола, такие, как Гареэс или Карадок), рассекающих основное повествование. Эта тенденция станет доминирующей в XIII в. вообще и особенно в романе в прозе. Сложные процессы циклизации привели в конце концов к созданию очень сложных и громоздких произведений, охватывающих по возможности все сюжеты, всех героев, все фабульные линии предшествующих романов на артуровские темы.

Следующая часть «Продолжений» написана неким Гоше де Дурдан (или Вошье де Денэн). В этой части немногим более 10 000 строк. Здесь в центре повествования находится Персеваль и его поиски Грааля, завершаемые прибытием в замок Короля-Рыболова. Характерно, что здесь возникает тема нового поиска, как бы параллельного поиску Грааля и имеющего совсем иной смысл. Персеваль помогает одной девице отыскать потерянную ею охотничью собаку, а также похищенные у нее кое-какие драгоценности. Поиски собаки и прочего заставляют героя пережить немало приключений, в ходе которых Персеваль проявляет мужество, благородство и великодушие. Как награду за все эти рыцарские свершения молодой герой получает любовь девицы, проводя с нею страстную ночь любви. Как видим, Персеваль здесь еще весьма далек от истинного совершенства, поэтому неожиданный приезд юноши в замок Грааля, где Король-Рыболов объявляет ему, что он выдержал необходимые испытания, показался, видимо, уже современникам Гоше искусственным и не отвечающим «сверхзадаче» поведения героя.


Роман о Персевале был снова продолжен. Он был продолжен почти одновременно двумя разными авторами] поспешившими закончить, каждый на свой лад, начатую Кретьеном гигантскую постройку. Одно окончание записал около 1230 г. некий Манессье. Интересно отменить, что он посвятил свою книгу Жанне Фландрской, внучатой племяннице того самого Филиппа Фландрского, который заказал «Персеваля» Кретьену де Труа. Параллельно с Манессье (или немного раньше) писал свое продолжение Жерберт де Монтрей, известный романист эпохи. Оба поэта доводят до конца повествование Кретьена. Герой вновь находит дорогу в замок Грааля, он задает, наконец, вопросы Увечному Королю, тем самым излечивая его от его тяжкого недуга и снимая заклятие, столько лет тяготевшее над его землями.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Льюис Кэрролл
Льюис Кэрролл

Может показаться, что у этой книги два героя. Один — выпускник Оксфорда, благочестивый священнослужитель, педант, читавший проповеди и скучные лекции по математике, увлекавшийся фотографией, в качестве куратора Клуба колледжа занимавшийся пополнением винного погреба и следивший за качеством блюд, разработавший методику расчета рейтинга игроков в теннис и думавший об оптимизации парламентских выборов. Другой — мастер парадоксов, изобретательный и веселый рассказчик, искренне любивший своих маленьких слушателей, один из самых известных авторов литературных сказок, возвращающий читателей в мир детства.Как почтенный преподаватель математики Чарлз Латвидж Доджсон превратился в писателя Льюиса Кэрролла? Почему его единственное заграничное путешествие было совершено в Россию? На что он тратил немалые гонорары? Что для него значила девочка Алиса, ставшая героиней его сказочной дилогии? На эти вопросы отвечает книга Нины Демуровой, замечательной переводчицы, полвека назад открывшей русскоязычным читателям чудесную страну героев Кэрролла.

Вирджиния Вулф , Гилберт Кийт Честертон , Нина Михайловна Демурова , Уолтер де ла Мар

Детективы / Биографии и Мемуары / Детская литература / Литературоведение / Прочие Детективы / Документальное
Рыцарь и смерть, или Жизнь как замысел: О судьбе Иосифа Бродского
Рыцарь и смерть, или Жизнь как замысел: О судьбе Иосифа Бродского

Книга Якова Гордина объединяет воспоминания и эссе об Иосифе Бродском, написанные за последние двадцать лет. Первый вариант воспоминаний, посвященный аресту, суду и ссылке, опубликованный при жизни поэта и с его согласия в 1989 году, был им одобрен.Предлагаемый читателю вариант охватывает период с 1957 года – момента знакомства автора с Бродским – и до середины 1990-х годов. Эссе посвящены как анализу жизненных установок поэта, так и расшифровке многослойного смысла его стихов и пьес, его взаимоотношений с фундаментальными человеческими представлениями о мире, в частности его настойчивым попыткам построить поэтическую утопию, противостоящую трагедии смерти.

Яков Аркадьевич Гордин , Яков Гордин

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Языкознание / Образование и наука / Документальное